Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век 1914 - 1991 - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Дж. Хобсбаум cтр.№ 79

IV

Годы революций расшатали главным образом Британскую империю, но Великая депрессия 1929— 1933 годов ослабила все зависимые государства, поскольку для этих стран эпоха империализма практически являлась периодом почти непрерывного развития, не остановленного цаже Первой мировой войной, от которой большинство из них осталось в стороне. Конечно, большинство жителей этих стран еще не было достаточно вовлечено в расширяющуюся мировую экономику и не чувствовало последствий ее влияния, да и какое значение имело для бедных мужчин и женщин, испокон века пахавших и таскавших тяжести, в каком именно мировом контексте они это делают? И все же империалистическая экономика внесла значительные изменения в жизнь простых людей, особенно в регионах, ориентированных на экспорт первичной продукции. Иногда эти изменения находили свое отражение в политике, осуществлявшейся местными или иностранными правителями. Так, с превращением в период с 19оо-х по 1930-е годы перуанских гасиенд в прибрежные сахарные фабрики или высокогорные коммерческие овечьи ранчо, когда Конец империй 231

ручеек рабочих-индейцев, мигрировавших на побережье и в большие города, превратился в поток, новые идеи проникли в самые глухие районы страны. В начале 1930-х годов в Хуасиканче, одной из самых отдаленных общин, расположенной на высоте 3700 метров над уровнем моря на неприступных склонах Анд, уже обсуждался вопрос, какая из двух действующих в Перу нацио-нал-радикальных партий сможет лучше представлять ее интересы (Smith, 1989, Р- -Г/5)- Хотя гораздо чаще никто, кроме местных жителей, пока еще не знал об этих изменениях и не заботился о них.

Что, например, означало для экономических систем, в которых почти не использовались деньги или использовались для ограниченных целей, включение в экономику, где деньги являлись универсальным средством обмена, как случилось в системах южных морей? Значение товаров, услуг и сделок между людьми трансформировалось, соответственно изменились и нравственные ценности общества и, конечно, формы социального распределения. Среди крестьян, занимавшихся выращиванием риса в Негри-Сембилане (Малайзия), наследование велось по женской линии и принадлежавшая им земля обрабатывалась главным образом женщинами. Однако новые участки земли, расчищенные в джунглях мужчинами, на которых выращивались не основные культуры, а фрукты и овощи, могли переходить в наследственное владение мужчин. С распространением каучука, гораздо более доходного, чем рис, баланс власти между полами изменился, поскольку все более широкое распространение получало наследование по мужской линии. Это, в свою очередь, усилило позиции патриархально настроенных ортодоксальных исламистов, любыми средствами старавшихся привнести традиции ислама в свод местных правовых норм, не говоря уже о местном правителе и его родне, еще одном ручейке наследования по мужской линии в местном озере женского наследования (Firth, 1954)- В зависимых странах происходило множество таких изменений и преобразований в сообществах людей, прямой контакт которых с внешним миром был минимален. Его могли осуществлять, например, китайские торговцы, зачастую являвшиеся бывшими крестьянами или ремесленниками-эмигрантами из южпых провинций, где местные обычаи привили им стойкость и упорство, а также искушенность в денежных вопросах, но которые были совершенно далеки от мира, в котором царили Генри Форд и «Дженерал Моторс» (Freedman, 1959)-

Пока еще мировая экономика как таковая, казалось, имела к этим странам весьма отдаленное отношение, поскольку ее непосредственное влияние не вызывало там резких изменений. Исключение составляли быстро растущие промышленные анклавы с дешевой рабочей силой, такие как Индия и Китай (где с 1917 года началась организация труда по западным моделям и борьба рабочего класса за свои права), а также гигантские города-порты и промышленные центры, посредством которых зависимые страны осуществ-«Эпоха катастроф»

ляли связь с мировой экономикой: Бомбей, Шанхай (население которого вы росло с 2оо тысяч в середине восемнадцатого века до трех с половиной миллионов в 193о-е годы), Буэнос-Айрес и, в меньшей степени, Касабланка, чье население достигло 250 тысяч менее чем за тридцать лет с того времени, как там был построен современный порт (Bairoch, 1985, Р- 5*7, 52s)-Все изменила Великая депрессия. Впервые произошло столь явное столкновение экономических интересов зависимого мира и метрополий. Одной из причин являлось то, что цены на первичные продукты, от которых зависели страны третьего мира, обрушились гораздо более резко, чем цены на промышленные товары, которые они покупали на Западе (глава з)- Впервые колониальное иго и зависимость стали неприемлемы даже для тех, кто до этого извлекал из них выгоду. «Студенческие волнения происходили в Каире, Рангуне и Джакарте (Батавия) не потому, что студенты чувствовали приближение новой политической эпохи, а потому, что в результате депрессии прекратилась поддержка, делавшая колониализм столь привлекательным для поколения их отцов» (Holland, 1985, р. -Г2). Более того, впервые (не считая войн) жизнь простых людей сотрясали катаклизмы, не имевшие естественного происхождения, вызывавшие желание протестовать, а не молиться. В обществе создалась база для политического подъема, особенно там, где крестьяне оказались вовлечены в мировую рыночную экономику, продавая свой первичный продукт, как произошло на западном побережье Африки и в Юго-Восточной Азии. Депрессия одновременно дестабилизировала как внутреннюю, так и внешнюю политику зависимых стран. Таким образом, 1930-е годы явились критическим десятилетием для стран третьего мира не столько потому, что депрессия привела к политической радикализации, сколько оттого, что она способствовала налаживанию контакта политизированных меньшинств с народом. Это имело место даже в таких странах, как Индия, где национально-освободительное движение уже получило поддержку масс. Вторая волна гражданского неповиновения, поднявшаяся в начале 1930-х годов, новая компромисснря конституция, на которую согласилась Великобритания, и первые общенациональные выборы региональных органов власти 1937 года продемонстрировали растущую поддержку Индийского национального конгресса, число членов которого выросло с 6 тысяч в 1935 году до полутора миллионов в конце 193О-х годов (Tomlinson, 1976, р. 86). Еще ярче это проявилось в ранее не столь политизированных странах. В большей или меньшей степени стали вырисовываться основные очертания внутренней политики этих стран: латиноамериканский популизм, державшийся на авторитарных лидерах, искавших поддержки городского рабочего класса; политическая активизация профсоюзных лидеров, в будущем возглавивших партии, как произошло в британских колониях Карибского моря; революционное движение на базе мощной поддержки рабочих-эмигран-Конец империй 233

тов, вернувшихся из метрополии, как в Алжире; национальное сопротивление, возглавляемое коммунистами, имеющее крепкие связи с деревней, как во Вьетнаме. И наконец, годы депрессии ослабили связи между колониальными властями и крестьянскими массами, как произошло в Малайе, освободив пространство для зарождения будущей политики.

К концу 1930-х годов кризис колониализма распространился и на другие империи, хотя две из них, итальянская (только что завоевавшая Эфиопию) и японская (предпринимавшая попытки покорить Китай), все еще продолжали расширяться, хотя и недолгое время. В Индии новая конституция 1935 года— неудачный компромисс колониальных властей с набирающими мощь силами индийского национально-освободительного движения — оказалась самой большой уступкой Индийскому национальному конгрессу после его повсеместной победы на выборах. Во французской Северной Африке серьезные политические движения возникли первоначально в Тунисе, Алжире (имели место волнения также в Марокко), а массовые выступления под руководством коммунистов (как ортодоксов, так и новаторов) впервые приобрели значительный размах во французском Индокитае. Голландии удалось сохранить контроль в Индонезии, регионе, который «реагирует на волнения на Востоке, как никакая другая страна» (Van Asbeck, 1939), не оттого, что там не было волнений, а главным образом потому, что силы оппозиции—исламисты, коммунисты и светские борцы за национальное освобождение — были разобщены и настроены враждебно друг к другу. Даже на «дремлющих Карибах», как их называли в министерствах по делам колоний, стачки в нефтяной отрасли Тринидада и на плантациях и в городах Ямайки в