Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век 1914 - 1991 - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Дж. Хобсбаум cтр.№ 135

миллиона за какие-нибудь пять лет (1975 — 1980) (Population, 1984, p. 109). Большинство из них составили выходцы из самого ближневосточного региона, однако значительное количество прибыло из Южной Азии и еще более далеких краев. К несчастью, в кризисные 1970-е и 1980-6 годы миграцию рабочих все труднее стало отделить от потоков мужчин, женщин и детей, которые бежали или были насильственно выселены в результате политических или этнических преследований, международных или гражданских войн, сталкиваясь в странах первого мира (теоретически преданных идее помощи беженцам, а на практике препятствующих иммиграции из бедных стран) с жестокими проблемами политической и правовой казуистики. За исключением США и, в меньшей степени, Канады и Австралии, которые разрешали и поддерживали массовую иммиграцию из стран третьего мира, остальные развитые государства предпочитали не разрешать въезд нежелательным пришельцам из бедных стран над давлением растущей ксенофобии среди местного населения.

VI

Небывалый «большой скачок» мировой капиталистической экономики и ее растущая глобализация не только раскололи третий мир и подорвали саму его концепцию, но и подтолкнули всех его обитателей к вступлению в современный мир. Не все этого хотели. Безусловно, появление многих фундаменталистских и традиционалистских движений, в это время получивших распространение в некоторых странах третьего мира, главным образом в исламском регионе (но не только там), явилось протестом против вторжения современного Мира, хотя это, конечно, не касается всех движений, к которым был приклеен 3 9 О «Золотая эпоха»

этот ярлык *. Однако даже фундаменталисты понимали, что сами являются частью мира, теперь ставшего иным, чем во времена их отцов. Он пришел к ним в виде пыльных автобусов и грузовиков на проселочных дорогах, топливных насосов, транзисторных радиоприемников на батарейках, которые принесли в их дом мировые события (даже неграмотные имели возможность слушать радио, хотя в большей степени этой возможностью пользовались те, кто переселился в город). Но в мире, где сельские жители мигрировали в города миллионами, даже в аграрных африканских странах, где городское население увеличилось и составило треть (или больше) всего населения — в Нигерии, Заире, Танзании, Сенегале, Гане, Береге Слоновой Кости, Чаде, Центрально-Африканской Республике, Габоне, Бенине, Замбии, Конго, Сомали, Либерии,— почти все или работали в городе, или имели там родственников. С этого времени город и деревня перемешались. Обитатели самых отдаленных регионов теперь жили в мире пластиковых скатертей, бутылок с кока-колой, дешевых кварцевых часов и нейлоновых изделий. По странной прихоти истории отсталые страны третьего мира даже начали извлекать коммерческую выгоду из стран первого мира. На улицах европейских городов небольшие группы странствующих индейцев из южноамериканских Анд играли на флейте свои меланхолические мелодии, а на тротуарах Нью-Йорка, Парижа и Рима негры из Западной Африки продавали белым безделушки, точно так же как делали предки этих белых во время своих торговых поездок на «Черный континент».

Большие города стали кузницами перемен хотя бы только потому, чти являлись передовыми по определению. «В Лиме,—любил повторять своим детям один предприимчивый выходец из Анд,— больше прогресса, больше стимулов» (Julca, 1992). Хотя мигранты и использовали опыт прежнего существования для того, чтобы обустроить свою городскую жизнь по образцу сельских общин, слишком многое в городе было новым и незнакомым, слишком многие его обычаи контрастировали с их прежними представлениями. Нигде не ощущалось это столь наглядно, как в поведении молодых женщин, чей отрыв от традиций оплакивался повсеместно, от Африки до Перу. Юноша-индеец, перебравшийся в Лиму, жалуется в своей песне:

Раньше ты была деревенской девушкой И жила высоко в горах.

Теперь ты в Лиме, завиваешь волосы по-городскому,

Говоришь ученые слова и танцуешь твист.

* Так, обращение иаселеиия к нрогесгаигским фуидамеигалисгским сектам, обычиое в странах Латииской Америки, является скорее модернистской реакцией иа косность, вонлощеииую в местном католицизме. Другие формы фундаментализма, ианример в Иидии, аналогичны этническому национализму.

Третий мир 3 9 ^

Не будь манерной, не задирай нос,

Ведь наши волосы по-прежнему одного цвета.

(Mangm, 1970, р. 31—32) *

Прогресс постепенно распространялся и в сельской местности (даже там, где жизнь не изменилась под воздействием современных технологий и передовых форм организации труда) в результате произошедшей в 19бо-е годы «зеленой революции»—введения новых селекционных культур, а также благодаря расширению производства новых экспортных культур для продажи на мировом рынке. Это стало возможно вследствие развития массовых воздушных перевозок скоропортящихся товаров (тропических фруктов, цветов) и появления новых потребительских вкусов в странах развитого мира (кокаин). Последствия таких изменений в сельских регионах нельзя недооценить. Нигде старое и новое не вступали в более резкое противоречие, чем на амазонской границе Колумбии, которая в igyo-e годы стала перевалочным пунктом на пути транспортировки боливийской и перуанской коки и местом расположения лабораторий, перерабатывающих ее в кокаин. Это произошло через несколько лет после того, как здесь поселились крестьяне-колонисты, сбежавшие от государства и от хозяев, которых защищали признанные поборники крестьянского образа жизни — повстанцы из коммунистической группировки «Революционные вооруженные силы Колумбии». Здесь население, жившее фермерством и тем, что можпо добыть с помощью ружья, собаки и рыболовной сети, столкнулось с рынком в его наиболее безжалостной форме. Как могли растущие на клочке земли юкка и бананы конкурировать с культурой, сулящей баснословные, хотя и нестабильные прибыли, а прежний образ жизни—с взлетно-посадочными полосами и возникшими в результате экономического подъема поселками изготовителей и продавцов наркотиков, с их барами и борделями? (Molano, 198”}

Действительно, преобразования коснулись сельской местности, но даже здесь они зависели от городской цивилизации и городской промышленности, поскольку достаточно часто сама сельская экономика зависела от заработка мигрантов, переселившихся в город. Именно так обстояло дело в так называемых «черных хоумлендах» * * ЮАР времен апартеида, где производилось лишь ю— 15% дохода населения, а остальные поступления шли из заработков рабочих-мигрантов на территориях, населенных белыми (Ripken and Wellmer, 1978,

* Или образец нового тина африканской девушки из нигерийской массовой литературы: "Девушки теперь не такие, как раньше—тихие, скромные игрушки своих родителей. Они нишут любовные нисьма. Они жеманятся. Они требуют подарков от своих дружков. Они даже обманывают мужчин. Они уже не бессловесные существа, которых можно заполучить, задобрив их родителей» (JVivogo, 1965, Р. 178—179)** Территория, отведенная для африканцев в ЮАР во времена апартеида (примеч. нер.).

392

«Золотая эпоха'.

p. jp6). Парадоксально, что в странах третьего мира, как и в некоторых странах первого мира, город становился спасителем сельской экономики, которую, несмотря на всю ее значимость, покидали те, кто на мигрантском опыте (своем или соседей) понял, что у деревенской жизни есть альтернатива. Они обнаружили, что им необязательно батрачить всю жизнь, влача нищенское существование на клочке истощенной каменистой земли, как делали их предки. Начиная с 19бо-х годов по всему земному шару множество сельских поселений с романтическими и поэтому малопригодными для сельского хозяйства пейзажами покинули все, кроме стариков. Однако высокогорные общины, чьи жители нашли нишу в экономике больших городов (например, продавая фрукты или, точнее, клубнику в Лиме), могли поддерживать или преобразовывать сельскую экономику, перейдя к несельскохозяйственным доходам с помощью сложного симбиоза мигрантского и местного хозяйства (Smith, 1989, chapter 4)- Важно отметить, что в этом частном случае, который достаточно хорошо исследован, мигранты редко становились рабочими. Они предпочитали вливаться в огромную сеть теневой экономики третьего мира в качестве мелких торговцев. Ибо главным социальным новшеством в третьем мире стало возникновение и рост нового класса средней и мелкой буржуазии (образованного мигрантами, зарабатывавшими деньги множеством способов), основой экономической жизни которого (особенно в бедных странах) являлась теневая экономика, не входившая в официальную статистику.