Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век 1914 - 1991 - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Дж. Хобсбаум cтр.№ 116

Тем не менее до Второй мировой войны переход власти к любой женщине в любой республике при любых обстоятельствах был бы политически немыслимым. После 1945 года это сделалось возможным — в 1960 году Сиримаво Бандаранаике в Шри-Ланке стала первой в мире женщиной премьер-министром, а к 1990 году женщины стали во главе правительств в шестнадцати государствах (World's Women, p. 32). В 1990-х годах женщина, достигшая вершины политической карьеры, являлась признанной, хотя и довольно редкой частью политического пейзажа: женщины были премьер-министрами Израиля (1969), Исландии (1980), Норвегии (1981), Великобритании (i979)> Литвы (1990) и Франции (1991)- Главную оппозиционную партию (социалистическую) далеко не феминистской Японии также возглавляла женщина (1986). Политический мир менялся быстро, хотя даже во многих развитых странах представительство женщин в государственных органах все еще оставалось символическим.

Однако вряд ли имеет смысл обобщать на мировом уровне роль женщины в общественной сфере и соответствующие общественные стремления женских политических движений. Страны зависимого мира, развитые страны и социалистические или бывшие социалистические государства можно сравнивать лишь в некоторых аспектах. В государствах третьего мира, как и в царской России, огромная масса необразованных женщин — представительниц низшего класса— оставалась за пределами общественной жизни в современном западном смысле, хотя сами эти страны развивались, а некоторые уже имели небольшую прослойку крайне эмансипированных и передовых женщин, в основном жен, дочерей и родственниц представителей местного высшего класса и буржуазии. (Они походили на женскую часть интеллигенции и активисток в царской России.) Такая прослойка в Индии существовала даже в колониальные времена и, вероятно, имелась и в некоторых из менее риго-ристских исламских государств — особенно в Египте,

Иране, Ливане и странах Магриба — до тех пор, пока возрождение мусульманского фундаментализма вновь не ввергло женщин в бесправие. Для этого меньшинства существовало поле общественной деятельности на высших социальных уровнях их собственных стран, где они могли во многом чувствовать себя так же свободно, как их соратницы в Европе и Северной Америке, хотя, возможно, им было труднее преодолеть обычаи и традиционные семейные обязанности, присущие их культурам, чем западным женщинам или жительницам некатоли-

338

«Золотая эпоха>

ческих стран*. В этом отношении эмансипированные женщины в прозападных зависимых государствах занимали гораздо более благоприятное положение, чем их сестры на, скажем, несоциалистическом Дальнем Востоке, где силу традиций и обычаев, которым подчинялись даже женщины, принадлежавшие к элите, было очень трудно преодолеть. Образованные японские и корейские женщины, оказавшись на свободном Западе, зачастую с ужасом думали о возвращении домой.

В странах социалистического лагеря ситуация была довольно парадоксальной. Практически все женщины Восточной Европы являлись оплачиваемой рабочей силой, во всяком случае доля работающих среди них составляла примерно столько же, что и среди мужчин (90%),— гораздо больше, чем в других странах. Коммунистическая идеология страстно проповедовала равенство женщин и их освобождение во всех смыслах, включая и эротический, несмотря на отвращение самого Ленина к случайным сексуальным контактам **. (Однако как Ленин, так и Крупская были среди тех редких революционеров, которые приветствовали совместное выполнение работы по дому обоими полами.) Кроме того, революционное движение, от народников до марксистов, тепло приветствовало появление в своих рядах женщин, особенно интеллектуалок, и обеспечивало для них широкие возможности, что все еще проявлялось даже в 1970-6 годы, когда их количество оставалось непропорционально большим в некоторых левых террористических движениях. Однако, за редкими исключениями (Роза Люксембург, Руфь Фишер, Анна Паукер, Пасионария, Федерика Монцени), женщины не получили значительного представительства в высших политических кругах своих партий ***, а в новых государствах с коммунистическим правительством их стало еще меньше. Женщины почти исчезли с главных политических постов. Как мы видели, одна или две страны, особенно Болгария и Германская Демократическая Республика, предоставляли своим женщинам реальные шансы добиться общественной карьеры и высшего образования, однако в целом общественное положение женщин в коммунистических странах не имело особых отличий от

* Вряд ли случайно число разводов и повторных браков в Италии, Ирландии, Иснании и Португалии было значительно ниже, чем в остальных странах Западной Евроны и США: в среднем о,58 на гооо человек но сравнению с 2,5 на юоо в девяти других странах (Бельгии, Франции, Федеративной Республике Германии, Нидерландах, Швеции, Швейцарии, Великобритании, Канаде, США). Повторные браки в сравнении с общим числом браков: 2,4 против г8, 6.

** Так, нраво на аборт, занрещенный гражданским кодексом Германии, являлось важной темой агитации немецкой коммунистической партии, и именно поэтому Германская Демократическая Республика приняла гораздо более либеральный закон об абортах, чем испытывавшая влияние христианских социал-демократов Федеративная Республика Германия, усложнив тем самым правовые проблемы объединения Германии в 1990 году.

*** В КПГ в 1929 году из бз членов и кандидатов в члены Центрального комитета было всего 6 женщин. Из 5О4 наиболее известных коммунистов в 1924—1929 годах женщины составляли 7%.

Социальная революция 1945—I99O годов 339

положения их сестер в развитых капиталистических странах или отличалось в худшую сторону. Когда поток женщин устремился в открывшиеся для них профессии, как в СССР, где профессия медика стала впоследствии сильно феминизированной, эти специальности утратили свой статус и доходность. В отличие от западных феминисток, большинство замужних советских женщин, привыкших всю жизнь заниматься наемным трудом, мечтало оставаться дома.

Несомненно, первоначальные революционные мечты об изменении взаимоотношений между полами, а также об отказе от обычаев и привычек, закреплявших мужское господство, в основном так и остались мечтами, даже там, где этого серьезно добивались (как в России в первые годы после образования СССР). В отсталых странах (в основном коммунисты победили именно в таких странах) этому препятствовало пассивное сопротивление местного населения, которое настаивало, чтобы на практике (независимо от того, что предусматривалось в законодательстве) женщины не считались равными мужчинам. Однако героические усилия в сфере женской эмансипации, безусловно, не прошли даром. Предоставление женщинам равных политических и юридических прав, допущение их к образованию, к мужской работе и мужской ответственности, даже разрешение снять паранджу и свободно появляться на публике,— это огромные изменения, которые может подтвердить каждый, осведомленный о тяжелой участи женщин в странах, где правит религиозный фундаментализм. Кроме того, даже в коммунистических государствах, где реальное положение женщин сильно отставало от теории, а власти временами фактически навязывали моральную контрреволюцию, стараясь вернуть женщину в семью для того, чтобы она рожала и растила детей (как в СССР в 1930-е годы), простая свобода выбора, ставшая возможной для них при новой системе, включая сексуальную свободу, уже была огромным шагом вперед. Реальные ограничения сгободь¹ выбора для женщин были не столько правовыми, сколько материальными, как, например, нехватка средств контроля за рождаемостью, которые в недостаточном количестве