Фортуна - женщина - читать онлайн книгу. Автор: Уинстон Грэхем cтр.№ 92

Наконец Леони заговорила:

— Расскажите, что именно думает полиция.

— Что Гревил покончил с собой из-за несчастной любви к женщине по имени Леони, жестоко оборвавшей их связь.

— И вы поверили?

— Я — нет. Зная Гревила, я не допускал такой возможности… до встречи с вами.

— Что вы имеете в виду?

— Мне вдруг пришло в голову, что из-за такой женщины, как вы, это вполне могло случиться.

Она задумчиво посмотрела на меня. Я поспешил уточнить:

— Вы не отрицаете факт написания письма?

— Нет, разумеется.

— Что заставило вас написать его?

— Если я скажу, вы мне не поверите.

— А если попытаться? — Она сделала нетерпеливый жест рукой. — Вы должны сказать мне. Это жизненно необходимо.

— Я знала Гревила всего два дня. Не думаю, чтобы перед смертью он читал это письмо.

— Но вы допускаете возможность самоубийства?

— Разве это не дело полиции — установить истину?

— Да — насколько это в их силах. Многое зависит от показаний людей, которые в то время были рядом с Гревилом.

— Меня там не было. В противном случае…

— Почему вы сразу, как только узнали о его гибели, не пошли в полицию и не сделали заявление — если вам было нечего скрывать?

— Я узнала об этом несчастье только в Неаполе. И я не говорила, что мне нечего скрывать.

Я растерялся.

— Послушайте, дорогая, мы должны откровенно обо всем поговорить. Если вы не откроетесь мне, вам придется отвечать на вопросы полицейских.

— Они знают, где я?

— Нет еще.

— Но вы им скажете?

— Это зависит от обстоятельств.

— Филип, мне нечем помочь следствию.

— Это мы решим после того, как вы расскажете все, что знаете.

— Я… не имею права. Это касается еще одного человека, и я… — она смолкла.

— Еще одного человека?

— Да. Я… — она оглянулась, словно ища лазейку, чтобы убежать. — Филип, сейчас я не могу вам ничего сообщить. Мне нужно несколько часов, чтобы во всем разобраться. Я и понятия не имела… ну, совершенно не представляла себе, что мое письмо попало в руки полиции. Ну хорошо, скажете вы, но оно все-таки попало и теперь Леони Винтер не остается ничего иного, как выложить все, что ей известно. Вы абсолютно правы, и будь на вашем месте следователь, я бы так и поступила. Но вы — не следователь, и я прошу вас подождать… хотя бы до завтра. Если вы сообщите в полицию, они все равно раньше сюда не доберутся, так что по срокам выходит то же самое…

Она повернулась ко мне, и мы впервые за все время посмотрели друг другу в глаза. Я понимал, что, если уступлю, вполне возможно, мне придется пожалеть об этом. И все-таки…

— Хорошо.

Она улыбнулась — неуверенно и совсем не так, как вчера. Я хотел еще что-то сказать, но услышал собачий лай.

По тропе к нам быстро шагал какой-то человек. По бокам от него трусили два огромных пса — виляя хвостами и вовсю наслаждаясь свободой.

Это был Сандберг.

Интересно, Леони заметила его раньше меня? Скорее всего, так оно и было.

* * *

Разумеется, я свалял дурака, выложив ей все, а затем дав время опомниться. В ожидании Сандберга Леони достала компактную пудру и привела в порядок лицо, но по его выражению Сандберг наверняка догадался, что мы вряд ли обсуждали красоты местного пейзажа.

Мы втроем двинулись обратно; каждый чувствовал себя не в своей тарелке. Наша с Сандбергом взаимная антипатия достигла апогея. Леони завела разговор о Голубом гроте — очевидно, сочтя эту тему наиболее безопасной. На ее вопрос я ответил, что никогда его не видел и вообще избегаю всего, что относят к признанным чудесам света.

— Вы правы, — заметила она, — там всегда полно туристов, но сам грот производит неизгладимое впечатление. Чарльз утверждает — не правда ли? — что самое лучшее время — рано утром, на восходе солнца.

— Я бы сказал, — поддержал ее Сандберг, — что художнику, озабоченному проблемами колорита, необходимо посетить это место. Обязательно побывайте там перед тем, как уедете. Другой такой возможности может не представиться.

— Возможно, я так и сделаю — перед отъездом.

— Стало быть, очень скоро.

— Не имею понятия.

— Давайте как-нибудь отправимся туда, — предложила Леони.

— С удовольствием.

Сандберг подобрал камешек и швырнул подальше, играя с Джимбелом, однако не рассчитал, и бедный пес угодил в чей-то виноградник.

— Как подвигается портрет мадам Вебер? — осведомился Сандберг. — Мы так до сих пор ничего и не увидели.

— А вы рассчитывали увидеть?

— Я? По правде говоря, не особенно.

— Филип и работал-то всего пару часов, — вступилась за меня Леони.

— Мне потребуется по меньшей мере еще одно утро, чтобы по-настоящему приступить к работе.

— Мадам Вебер — очень занятая женщина, ^— процедил Сандберг сквозь зубы.

— Я терпелив.

Сандберг проверил свою правую руку с идеальным маникюром — не запачкалась ли? — и сунул в карман парусиновой куртки.

— Я бы сказал, что оценка этого качества зависит от того, на что оно направлено. Если на что-то действительно стоящее, такое, что и впрямь даст высокую отдачу, тогда все в порядке. Но употреблять терпение на бессмыслицу, показуху, даже мошенничество — этого я не понимаю.

— Вы в самом деле так считаете или вам выгодно так считать? — осведомился я.

Он медленно повернулся ко мне.

— Мы как-нибудь продолжим этот разговор, мистер Нортон.

Последовало напряженное молчание, нарушаемое лишь возней Мейси у меня под ногами.

Мы начали спускаться.

* * *

В отеле меня ожидала телеграмма: ”Буду Неаполе завтра тринадцать часов тчк Noli irritare leones ^[11], Мартин”.

Как это походило на Мартина! Каламбурить даже в телеграмме!

На следующее утро я сел на катер и поехал в аэропорт Каподицино. Я видел, как Мартин проходил таможенный досмотр. Затем он направился ко мне, все такой же красивый и будто снедаемый тайной печалью. Я впервые видел его в цивильной одежде и подумал: прихватил ли он с собой неотразимый морской бушлат? После обмена рукопожатиями он сказал:

— Интересно, куда деваются состарившиеся стюардессы?

Я ответил в тон: