Алиенора Аквитанская. Непокорная королева - читать онлайн книгу. Автор: Жан Флори cтр.№ 100

Страница

В целом, грубость в обращении с женщиной никуда не исчезли (даже на уровне умозрительных представлений) — исключение могла составлять лишь крайне ограниченная сфера аристократического общества. Но нужно заметить, что даже в этой среде куртуазность была всего лишь этическим проектом, идеалом, предложенным в качестве образца для подражания. В действительности все обстояло иначе; женщина, отправлявшаяся в путь без охраны или прикрытия, становилась законной добычей (это видно даже из романов Кретьена де Труа), а ее положение, будь то замужняя дама или нет, оставалось крайне шатким, презираемым, зависимым и даже низведенным до связи с дьяволом ^[667]. Церковь одновременно выказывала ей и уважение, и презрение — конечно, женщину, как и мужчину, в равной степени ожидало спасение на небесах, но на «грешной земле» ее ожидало недоверие и уподобление злу ^[668]. Мы крайне далеки от равноправия полов, как подчеркивают это многие историки, занимающиеся изучением права ^[669].

Некоторые утверждают даже, что правовой статус женщины из аристократического семейства, относительно благоприятный в XI и XII вв., деградировал в XIII в., после «золотого времени», которое пришлось на период 1180–1230 гг., то есть, заметим, на эпоху расцвета лирики трубадуров и куртуазной культуры ^[670]. Брак освобождал женщину от одной зависимости, но навязывал другую, путем союза, скрепленного в силу политических причин и пренебрегавшего личными чувствами ^[671]. Браки по любви были достаточно редким явлением, но еще реже они оказывались таковыми для женщин. Понятие «любовь» использовалось лишь в отношении внебрачных связей. В XII в. согласие родителей не являлось основным условием законного брака, но влияние семьи все же оставалось решающим: даже без угроз с ее стороны девушка, как правило, не осмеливалась, из-за почтительного страха, отказать избраннику, которого предлагали ей родители ^[672]. Так, в частности, обстояло дело в аристократической среде: девичья свобода сокращалась по мере роста ее социального положения. На прелюбодеяния женатого мужчины закрывали глаза, тогда как неверность замужней женщины, напротив, сурово порицали и наказывали, в силу не только моральных, но и социальных и экономических причин: основной обязанностью женщины аристократического рода было обеспечить сохранение вотчины в роду, произведя на свет младенца мужского пола. Следовательно, у нее не должно быть иных партнеров, кроме мужа ^[673]. Именно эти социальные и нравственные требования оказывались пружинами, приводящими в движение фабулу многих литературных произведений. Они не только определяли сюжет — они заставляли задуматься, поразмышлять об этой проблеме: вот в чем секрет огромной популярности таких произведений у публики.

Помимо этого, во времена Алиеноры произошло очень важное изменение в брачных стратегиях: к 1180 г. стало заметно послабление в вопросах, касавшихся женитьбы младших сыновей; долгое время в этом вопросе проявляли нерешительность, поскольку его решение неизбежно вело к раздроблению семейного наследства. Начиная с этой даты и далее, в XIII в., младшие дети, «башелье», становятся менее настойчивыми — как в действительности, так и в литературных произведениях ^[674]. Социальные последствия такой практики значительны, как справедливо заметил Жорж Дюби: миниатюризация жилища аристократа, распространение крепостей, быстрый рост знати, ограниченной строгими критериями происхождения, снабженной титулами и геральдическими символами, которые обеспечивали ее превосходство, увеличение числа «дворян», не посвященных в рыцари, и т. д. ^[675] Результатом этого оказалась и новая постановка вопроса о природе и функциях брака и любви. Любовь гедоническая, плотская, пренебрегает духовным союзом; любовь духовная, схоластическая и монашеская, отвергает телесный союз; наконец, любовь куртуазная пытается объединить эти два представления в союзе духовном и телесном ^[676]. Для большинства историков такой синтез оказывается невозможным, поскольку духовные и религиозные авторитеты осуждали все плотское — такая точка зрения господствовала и в катарской ереси, и в католической ортодоксии.

Согласно теологам и моралистам того времени, брак был основан Богом как средство против плотского вожделения. Желание и любовь в браке внушают подозрение — по крайней мере, так считал святой Иероним, чье мнение разделяли и дополняли Петр Ломбардский, Грациан и Петр Певчий: тот, кто любит свою супругу слишком пылко, согрешает еще больше, нежели в акте прелюбодеяния ^[677]. Для Уггучио Пизанского, умершего в 1210 г., сексуальное влечение в браке — непоправимый грех, который должно искоренять; безгрешное соитие в браке невозможно, простительным этот грех считается лишь тогда, когда он совершен с единственным намерением продлить свой род; в противном случае это смертный грех.

Страница