Повседневная жизнь армии Александра Македонского - читать онлайн книгу. Автор: Поль Фор cтр.№ 39

Военная кампания против мардов и гирканцев на берегах Каспийского моря была скорее военной прогулкой, длившейся около месяца: цветы, фрукты, зерновые, стада, девушки делали продвижение завоевателей неспешным. Но тут внезапно пришло известие, что в тылу у них Бесс поднимает Арию, Дрангиану и Бактриану, практически весь современный Афганистан. Отмечать, подобно военным землемерам, каждый шаг и каждый этап было бы слишком утомительно. Следует обратить внимание лишь на два факта. Первый состоит в том, что, несмотря на большую высоту над уровнем моря и приближение зимы, войска продолжали наступать. От Герата до Фрады, около современного Фараха, а оттуда до Кандагара и Газни близ Паропанисады, горы «столь высокой, что орел Сена не может ее перелететь», — 1010 километров при средней высоте 2000 метров. Войско, достигшее Ортоспаны близ Кабула в декабре 330 года, было так изнурено, так измучено холодом и голодом, что зимой 330/29 года инвалидам пришлось основать Александрию, названную Кавказской, в 70 километрах к северу от Кабула, между Бергамом и Чарикаром. «Снега, покрывающие там землю, так глубоки и так скованы почти непрерывными морозами, что не остается даже следов птиц или каких-либо животных. С неба нисходит на землю скорее черная, подобная ночи, мгла, чем свет, так что едва можно различить близкие предметы. Войско, заведенное в эту пустынную местность без следов человеческой культуры, претерпело всё, что только можно претерпеть: голод, холод, утомление, отчаяние. Многие погибли от непривычно холодного снега, многие отморозили ноги, у большинства же людей пострадали глаза. Утомленные походом воины в изнеможении ложились прямо на снег, но мороз сковывал их неподвижные тела с такой силой, что они совершенно не могли сами подняться. Оцепенение с них сгоняли товарищи, и не чем другим, как принуждением двигаться. Тогда возвращалось к ним жизненное тепло и их члены получали силу. Кому удавалось войти в хижины варваров, те быстро приходили в себя. Однако мгла была столь густа, что жилье обнаруживали только по дыму». Слова Квинта Курция (VII, 3, 11–15), которые я только что процитировал, подтверждают все античные историки. Настоящий поход смерти, который будет повторен в Гиндукуше, на высоте почти 4 тысячи метров три месяца спустя, затем в Алайских горах между 329 и 327 годами. Похоже, царь, удрученный столь плачевным состоянием своей армии, созданной, как он полагал, «из гранита и железа», шел в пешем строю колонны на марше и пытался поднять некоторых обессилевших солдат…

Второй, не менее важный факт состоит в том, что чем больше восстаний поднималось в Бактрии и Согдиане, тем больше мобильных, летучих, подвижных отрядов создавало командование. Требовалось любой ценой истреблять скифских всадников, одинаково хорошо владевших мечом и луком, застигать их врасплох и уклоняться, поджигать вражеские укрепления и строить малые форты. С этой целью македонские всадники в одну ночь преодолели 74 километра песков (Квинт Курций, VII, 5, 1). Летом 329 года отряд Птолемея, в задачу которого входило захватить сатрапа Бесса с его охраной к северу от Амударьи, в Согдиане, «прошел за четыре перехода десятидневную дорогу» (Арриан, III, 29, 7). В ноябре 329 года в пламенеющей степи Восточного Туркменистана, где македоняне потеряли 2300 человек, карательный отряд преодолел 150 километров чуть больше, чем за три дня (Квинт Курций, VII, 9, 20). Другой отряд добрался из Карши, где конница получила свежих лошадей, до Самарканда, в 140 километрах севернее, за четыре дня. Никому не известно, насколько было истощено войско во время этих жестоких кампаний 329 и 328 годов в ледяных теснинах на севере Памира и в раскаленной коричневой пыли Каракумов, кишащих насекомыми и змеями. Известно только, что царские гетайры были обрадованы доставкой маленьких скифских лошадок и что войско было усилено 20 тысячами наемников, которые явились сюда по горам и долам из Греции, Ликии и Сирии. Они также прошли пешком более 4 тысяч километров, а осенью 330 года отряд македонян верхом на верблюдах пересек Деште-Кевир между Фрадой и Экбатаной, чтобы казнить старого полководца Пармениона. Этот отряд преодолел 1300 километров за одиннадцать дней, более 110 километров ежедневно. Пехотинцы же, не так спешившие убивать и быть убитыми, в это же время проходили от 12 до 15 километров в день. Десять месяцев беспрерывных переходов: в мире не отыскать животных, не говоря уже о людях, которые бы выдержали такое напряжение.

Стоит ли снова вспоминать о переходе из Гедрозии (в современном Белуджистане), через Белу на Пурали, в Паура-Бампур (Макран в Иране), во время которого адскими мучениями весь путь был преодолен за шестьдесят дней, то есть со скоростью 11 километров в день? Этот переход, несомненно, последний, если не считать короткой карательной экспедиции против касситов прямо перед смертью царя, показал пределы того, что один человек может требовать от других. Немногие смогли пройти 18 тысяч километров, к тому же продвигаясь большую часть времени верхом. Если пехотинец, завербованный в восемнадцать или двадцать лет, десятью годами позднее объявлялся ветераном и мог остаться в какой-нибудь колонии или фактории, насколько же он изнашивался и старел прежде срока! Объясняя катастрофическую убыль частей, участвовавших в походе, мы виним ранения, эпидемии, скверную пишу. Но почему не переходы сверхчеловеческих возможностей и гордыню одного завоевателя? Meizon е kat' anthropou physin, — говорили греки («Более, чем способна вынести природа человека»). Уцелевшие, славя и преувеличивая подвиги мертвого бога, на самом деле воздавали почести выносливости своих умерших товарищей и своей собственной стойкости.

Здесь напрашиваются следующие выводы. Первый заключается в том, что истощение и преждевременный выход людей из строя были в большей степени следствием неравномерной скорости, чем длительных переходов. Новобранцы, которые ежегодно поступали в различные отряды войска, прибывали относительно свежими, хотя уже проделали путь в тысячи километров. От Бейрута до Сринагара в Кашмире — самое меньшее 5500 километров. Однако, высадившись в одном из портов Сирии, они преодолевали это расстояние со средней скоростью от 15 до 18 километров в день, двигаясь в наиболее прохладное время суток. Повсюду на покоренных территориях они находили склады с провизией и водой. Совсем не так обстояло дело, когда им приходилось сближаться с неприятелем, атаковать, преследовать, отступать, переходить через пустыни, преодолевать горные массивы. Войско внезапно переходило с обычного к быстрому шагу или бегу, от медленного продвижения по ровной местности — к карабканью по ледяным склонам. Для сравнения следует сказать, что машинам «Желтого рейда» в 1931 году приходилось преодолевать сорокаградусные склоны и тратить порой по десять часов на какие-то 6 километров. Скорость всадников на лошадях не равнялась скорости тех, кто ехал на верблюдах и ослах, последние же обязательно сопровождали любой поход в Африке и Азии. Как правило, обоз шел следом. Приходилось ожидать его и отставших. Командиры обязаны были согласовывать переходы, особенно в жаркие сезоны, когда перемещение становилось возможным лишь по ночам. На самом деле, как и во время всех крупных миграций или кочевок, скорость людей зависела от скорости верховых и вьючных животных. Потому не случайна связь слов troupe (войско) и troupeau (стадо) во французском языке. Кроме того, следовало следить за тем, чтобы одно не сделалось другим, чтобы огромная толпа гражданских не превратила армию в беспорядочную орду.