Российская история в лицах - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Фортунатов cтр.№ 67

Впрочем, широкая публика всегда любила красивые, загадочные истории и откровенные небылицы. Причины живучести мифологического сознания в эпоху информационной революции и Интернета хорошо объясняет культурология.

Один из историков заметил, что «династия Романовых – государственная тайна для самой себя».

18 февраля 1855 г. государь император Николай I пригласил к себе на беседу сына Александра Николаевича. Наследник престола вошел в покои приболевшего отца, а через несколько часов из тех же покоев вышел новый российский император Александр II. Версия о самоубийстве (принятии яда) выглядит достаточно обоснованной с учетом крымской неудачи и краха всей тридцатилетней внутренней и внешней политики Николая I. ^[69]

Императором Николай стал в силу стечения ряда обстоятельств. Во-первых, Павел не признавал его своим сыном, так как отцом Николая был гоф-фурьер Данила Бабкин, на которого Николай оказался похож как две капли воды. Павел I не успел объявить часть своих детей незаконнорожденными. Во-вторых, Николай был третьим сыном императорской четы. К царствованию его не готовили, воспитание носило военно-инженерный уклон. Николая I вполне устраивала роль великого князя и командира гвардейских полков. Но после неожиданной смерти старшего брата Александра I выяснилось, что второй старший брат Константин не может занять престол. Он был женат на польке Иоанне Грудзинской, княгине Лович, не являвшейся особой королевской крови. Морганатический брак по закону о престолонаследии исключал Константина из числа претендентов на престол. В-третьих, 14 декабря 1825 г. в Петербурге произошло восстание нескольких полков под руководством революционно настроенных офицеров из тайного «Северного общества». Николая могли убить, однако Каховский, находившийся рядом с ним с пистолетом в руках, почему-то этого не сделал.

Николай I.

Николай не собирался, не готовился царствовать, но пришлось. Как оказалось, для этого не обязательно быть «семи пядей во лбу». К тому же у Николая I был свой «университет». Он лично вел следствие по делу декабристов. На все вопросы «что делать?» у них было несколько вариантов ответов. Надо было только выбрать.

По российской традиции новый император выбрал наихудший вариант. Главные усилия он сосредоточил на укреплении собственной власти. Пятерых декабристов повесили. Остальных отправили по каторгам, тюрьмам и под чеченские пули на Кавказ. Казарменные порядки, которые были понятнее всего командиру гвардейских полков, насаждались повсеместно – в учреждениях, университетах, гимназиях.

Расширились функции Собственной Его Императорского Величества канцелярии, особенно Третьего отделения – тайной полиции. Жесткая политика русификации на окраинах Российской империи провоцировала национально-освободительные движения. В 1830—1831 гг. было подавлено польское восстание, вспыхнувшее в знак протеста против отхода от положений Конституции 1815 г. С горцами Северного Кавказа Николай I «разбирался» на протяжении всех тридцати лет. Духовную жизнь определяли новый цензурный «чугунный» устав 1826 г., насаждение казенного патриотизма в соответствии с официальной идеологией («самодержавие, православие, народность») и надзор за поэтами, художниками, архитекторами.

Реформирование носило дискретный (прерывистый) характер. Хорошие начинания зачастую не получали необходимого продолжения. Зачастую дальше благих намерений дело не шло.

По поручению императора M. M. Сперанский, возвращенный на государственную службу еще при Александре I, провел кодификацию российского законодательства, но закончить свою работу так и не успел. В правление Николая I появились мануфактурные и коммерческие советы, были организованы промышленные выставки, открылись новые высшие технические учебные заведения, были построены Царскосельская (1837) и Николаевская (1843—1851) железные дороги. Однако Крымскую войну Россия встретила с устаревшими ружьями, парусным флотом и плохими дорогами. В 1837—1841 гг. состоялась реформа государственных крестьян. Крестьянский вопрос обсуждали 9 секретных комитетов. Но «гора родила мышь»: крепостное право осталось нетронутым.

Со времен Рюрика русские правители главным своим делом считали территориальное расширение. После русско-турецкой войны 1828—1829 гг. по Адрианопольскому миру к России отошли устье Дуная с островами, ряд крепостей на восточном берегу Черного моря, Восточная Армения. По Ункяр-Искелессийскому договору 1833 г. Турция в течение 8 лет обязалась во время войны не пропускать через проливы в Черное море военные корабли нечерноморских стран. На Западе Николай I в союзе с императором Австрии и королем Пруссии действовал против революционных движений, а в 1848—1849 гг. подавил революцию в Венгрии.

Николай I, особенно после подавления европейской революции, вполне заслужил свое прозвище – Николай Палкин, или Николай Дубинка. Виктор Гюго откликнулся на его «деятельность» колючими стихами:

Тридцатилетнее правление императора «с глазами удава» не поддается однозначной оценке одним словом, например «реакция» (брежневский «застой», горбачевская «перестройка» и т. д.). 30 лет правления Николая I – это, как ни странно, почти треть «золотого века» русской культуры. В России не любят рассуждать на тему «Почему при деспотах и тиранах расцветает культура?».

Зато из-за границы это постороннему глазу очень заметно.

«Никогда еще интеллектуальная жизнь в России не была столь наполненной и оживленной, как во времена царствования Николая I. Появляются большие художники – Иванов, Брюллов, Тропинин, Венецианов, любители живописи раскупают их картины. Русские композиторы, такие как Глинка, наравне с западными завоевывают расположение публики. Но самый бурный расцвет переживает в это время литература. Можно подумать, что притеснение, несправедливость, унижение питают вдохновение истинных творцов. В сомнительной тени Николая расцветают творения Пушкина, Жуковского, Лермонтова, Гоголя; делают первые шаги молодые Тургенев, Достоевский, Толстой, Гончаров, Островский, Лесков, Салтыков-Щедрин, Соловьев, Некрасов; десятки менее знаменитых юношей успешно пробуют себя в театре, прозе, критике. Отношение императора к этому кипучему рождению „интеллигенции“ снисходительное и недоверчивое одновременно», – пишет известный французский биограф российских царей. ^[70]