Эдинбург. История города - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Фрай cтр.№ 2

Именно это время я поместил в фокус своего внимания, поэтому каждая глава начинается эпизодом, относящимся к эпохе Просвещения. Это весьма выгодная позиция, поскольку таким образом читатель может воспринимать город через призму предшествующей истории и одновременно окидывать мысленным взором развитие в будущем, которое подчас оказывается совсем не таким, каким его ожидаешь увидеть.

М. Фрай

Эдинбург, сентябрь 2008 г.

На протяжении своей тридцативековой истории Эдинбург говорил на нескольких языках. Литературный английский приобрел главенствующее значение только в последние двести лет, и то скорее в качестве письменного языка, а не разговорного.

Используя ниже термин «шотландский», мы подразумеваем, в частности, обыденный разговорный язык Эдинбурга и его письменный вариант. Он сходен (но не полностью идентичен в том, что касается произношения и словарного состава) с диалектами, на которых говорят к северу, западу и югу от Эдинбурга. Если бы Шотландия сохранила независимость, эдинбургский вариант шотландского языка, несомненно, стал бы шотландским литературным языком, однако судьба судила иначе. Человек, владеющий английским литературным языком, обнаружит, что сходство последнего с эдинбургским вариантом шотландского сильно варьируется: иногда они близки и понятны носителям обоих языков, иногда — понятны уже менее, а иногда и совсем непонятны.

Я оставлял без перевода те цитаты на шотландском, которые, как мне казалось, носитель английского литературного языка легко поймет. В тех случаях, когда в этих цитатах содержались одно-два, возможно, непонятных слова, я приводил их эквивалент в квадратных скобках. Однако во всех случаях, когда мне казалось, что понимание текста будет сильно затруднено для всякого незнакомого с шотландским, я приводил полный перевод. То же, разумеется, касается и других языков, на которых некогда говорили в Эдинбурге и которые теперь приходится считать ему чуждыми: бриттского, древневаллийского, древненортумбрийского, гэльского, латыни или французского.

В тихие летние дни семидесятых годов XVIII века часто можно было видеть, как два человека и собака карабкаются по утесам Солсбери, с которых открывался прекрасный вид на Эдинбург с востока. Они добирались до того места, где на поверхность выходила твердая базальтовая скала. Конечно, для горожан не было ничего необычного в прогулках по окрестным холмам; в те спокойные просвещенные времена, когда любовь к природе вошла в моду, такие прогулки стали обычным времяпрепровождением тех, у кого хватало сил и свободного времени. Однако эти два господина, чье положение в обществе выдавали парадного вида камзолы, треуголки и большие серебряные пряжки на башмаках, пришли сюда не на прогулку. Против обыкновения людей благородных, речь шла в некоторой степени о физическом труде. Они отбивали молотком куски камня и уносили образцы с собой.

Мы знаем об этом из зарисовок одного из джентльменов, Джона Клерка из Элдина, отпрыска тамошнего помещика. Его семейство обитало в Пеникуике, имении Клерков в шести милях к югу от Эдинбурга, и черпало средства к существованию из угольных шахт, что вызвало в свое время у Джона интерес ко всему, что лежало в глубинах земли. Однако Клерки занимались не только коммерцией, но и политикой, а также наукой. В их родословной был автор союзного договора между Шотландией и Англией, подписанного в 1707 году, а позднее гораздо более молодое поколение той же семьи принесет миру Джеймса Клерка Максвелла, величайшего физика викторианской эпохи. В крови у них также имелась склонность к искусству; они разбирались в нем и отчасти были художниками сами. Геологические зарисовки Клерка и его несколько более легкомысленные наброски прогулок точно показывают нам, куда они с его спутником ходили и что обнаружили.

Спутником Клерка был Джеймс Хаттон, химик, сегодня более известный как «отец геологии». Он родился в Эдинбурге в 1726 году, умер там же в 1797-м и похоронен на кладбище Грейфрайерс. Он обучался в Эдинбургской школе, затем в возрасте четырнадцати лет поступил в тамошний университет. Хотя его семья, владевшая некоторыми земельными угодьями в Берикшире, занималась торговлей, вначале Джеймса отправили учиться на юриста; однако, поскольку он проводил все время за химическими экспериментами, ему разрешили сменить юриспруденцию на медицину. Свое образование он, как и многие состоятельные шотландцы того времени, завершил в Париже и Лейдене. Вернувшись домой, он основал производство нашатыря, или нюхательных солей, для которых также нашел коммерческое применение в металлургии в качестве флюса. Весь использовавшийся тогда в Британии нашатырь поставлялся из Египта. Хаттон синтезировал нашатырь изобретенным им самим способом, используя в качестве сырья сажу. Чего-чего, а сажи в Эдинбурге (или, как его еще называли, Старом Дымокуре), закопченном в дыму мидлотианского угля, хватало; Хаттон скупал ее у местных трубочистов, чем немало тех забавлял. Он сделал на производстве нашатыря большие деньги. Достигнув средних лет, он приобрел независимость и смог заняться тем, чем хотел по-настоящему — и отдался своей страсти к геологии.

И все же Хаттон и Клерк так и не нашли на утесах Солсбери то, что искали. Правда, они установили, что структура холма отличалась от той, которую можно было предположить по внешнему виду: на осадочных породах лежал слой вулканического происхождения. Это открытие противоречило традиционным для тогдашней геологии представлениям, согласно которым скальные породы должны были залегать глубже, а осадочные — мельче. Такой, согласно описанию в Библии, Великий потоп оставил поверхность Земли. Неужели утесы Солсбери бросали вызов одновременно здравому смыслу и Божественному промыслу?

В действительности эти утесы были сформированы миллионы лет назад, когда расплавленная вулканическая масса затекла между двумя уже находившимися там осадочными пластами, один из которых, верхний, со временем выветрился. Этот геологический процесс был всего лишь одним из тех, что Хаттон смог описать в течение десятилетий кропотливых исследований, наблюдений и раздумий. Ему также стало ясно, что комплекс этих процессов никак не мог совершиться за те 6000 лет, что прошли со времени, когда Бог, по принятому тогда счету, создал Землю. Каким бы ни был точный возраст планеты, он должен был составлять гораздо больше 6000 лет. Нам следует мыслить не тысячами, но миллионами и сотнями миллионов лет; и даже тогда «мы не увидим ни следов начала, ни признаков конца». ^[1]

Со временем проделанные исследования привели Хаттона к свидетельствам, говорящим об истории Земли гораздо больше, чем когда-либо могли сообщить утесы Солсбери. Дальше по побережью за Эдинбургом находилось местечко Сиккар-Пойнт, где слои скальной породы, сформировавшиеся в глубокой древности, обрывами поднимались из волн Северного моря. Это не были аккуратные, ровные слои; они лежали не только горизонтально, но и вертикально, в виде складок и заломов. Как-то раз Хаттон вместе с товарищами приплыл на недоступный с берега мыс в подбрасываемой волнами лодчонке. Один из его спутников, Джон Плэйфер, впоследствии профессор математики Эдинбургского университета, вспоминал торжественное молчание, в которое погрузились они, когда, благодаря пояснениям Хаттона, поняли, на что смотрят.