Писатели и советские вожди - читать онлайн книгу. Автор: Борис Фрезинский cтр.№ 77

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Писатели и советские вожди | Автор книги - Борис Фрезинский

Cтраница 77
читать онлайн книги бесплатно

Приведу несколько примеров. В Америке тамошние «рапповцы» [616] отталкивают от нас столь значительных писателей, как Драйзер, Шервуд Андерсон, Дос Пасос. Авторов романов они упрекают за «невыдержанность» политической линии того или иного персонажа литературных произведений, причем я говорю не о критике, но об обвинениях в ренегатстве и т. п.

Во Франции орган секции МОРПа журнал «Коммюн» [617] устроил анкету среди писателей. Писатели ответили, но их ответы напечатали так: двадцать строк писателя, а после этого сорок строк объяснений редакции, чрезвычайно грубых и полных личных нападок. Такое поведение секции МОРПа отталкивает от нас даже самых близких нам писателей: Андре Жида, Мальро, Роже Мартен дю Гара, Фернандеса и др. Достаточно сказать, что даже Барбюс находится на положении едва терпимого.

Что касается немцев, то Радек в заключительном слове на съезде ясно показал узость и того хуже чванство литературных кружков, которые захватили руководство немецкой революционной литературой [618].

Я мог бы добавить, что и в других странах происходит то же самое. В Чехословакии отбросили Ванчуру и Обльбрахта. В Испании в организации состоят несколько снобов и подростков. В скандинавских страх писатели-антифашисты трактуются, как «злейшие враги». И т. д.

Положение на Западе сейчас чрезвычайно благоприятно: большинство наиболее крупных, талантливых, да и наиболее известных писателей пойдет за нами против фашизма. Если бы вместо МОРПа существовала бы широкая антифашистская организация писателей в нее тот час же вошли бы такие писатели, как Ромен Роллан, Андре Жид, Мальро, Ж. Р Блок, Барбюс, Вильдрак, Дюртен, Жионо, Фернандес, Роже Мартен дю Гар, Геенно, Шамсон, Ален, Арагон; Томас Манн, Генрих Манн, Фейхтвангер, Леонгард Франк, Глезер, Плювье, Граф, Меринг; Драйзер, Шервуд Андерсон, Дос Пасос, Голд и др. Я перечислил всего три страны и авторов, известных у нас по переводам книг. Скажу короче — такая организация за редкими исключениями объединит всех крупных и непродажных писателей.

Политическая программа такой организации должна быть очень широкой и в то же время точной:

1) Борьба с фашизмом

2) Активная защита СССР.

Западноевропейская и американская интеллигенция прислушивается к «крупным именам». Поэтому значение большой антифашистской организации, возглавляемой знаменитыми писателями, будет весьма велико.

Но для создания подобной антифашистской организации писателей нужны, во-первых, санкция наших руководящих органов, во-вторых, роспуск или коренная реорганизация и МОРПа и его национальных секций.

Всесоюзный съезд писателей сыграет огромную роль в деле привлечения к нам западноевропейской интеллигенции. На этом съезде впервые вопросы культуры и мастерства были поставлены во всем их объеме, соответственно с ростом нашей страны и с ее правом на общемировую духовную гегемонию. Съезд вместе с тем показал, насколько наши писатели, беспартийные, как и партийные, сплочены вокруг партии и в ее созидательной работе и в ее подготовке к обороне страны. То, как наши писатели приветствовали делегатов Красной армии, позволит западной интеллигенции понять наше положение внутри страны и нашу органическую связь с делом ее защиты.

В свою очередь разногласия, сказавшиеся на съезде в вопросах творчества и техники, покажут той же интеллигенции, как изумительно мы выросли за последние годы. Большинство съезда горячо аплодировало тем докладам или выступлениям, которые настаивали на повышении культурного уровня, на преодолении провинциализма, на необходимости исканий и изобретений. Эти речи и эти аплодисменты вызвали также горячее сочувствие среди иностранных писателей, присутствовавших на съезде. Можно смело сказать, что работы съезда подготовили создание большой антифашистской организации писателей Запада и Америки.

Простите, уважаемый Иосиф Виссарионович, что я у Вас отнял столько времени, но мне кажется, что и помимо нашей литературной области такая организация теперь будет иметь общеполитическое боевое значение.

С глубоким уважением

Илья Эренбург [619].

Это письмо давало старт всему, что связано с Парижским конгрессом писателей в защиту культуры. Понятно, что оно оставило след и в судьбе самого Эренбурга, обеспечив ему заметную роль в подготовке и проведении конгресса.

Эренбург вернулся в Париж с сознанием своей ответственности, с пониманием значительности той роли, которую ему предстоит сыграть, и на знавших его прежде эта перемена произвела впечатление. Георгий Адамович, побывавший в октябре 1934 г. на одном из докладов Эренбурга о московском съезде писателей, рассказал об услышанном с хорошей дозой сарказма: «Кто давно не слышал Эренбурга, сразу заметил, конечно, перемену в манере читать и держаться на сцене. Вероятно, подействовало пребывание в Москве. Эренбург перестроился. Прежде это был усталый скептик, с притухшими глазами, с глухим голосом. Прежде на эстраде стоял „мудрец“, медленно и задумчиво ронявший глубокие, редкие слова. Теперь нашим взорам предстал энтузиаст, с бодрой социалистической зарядкой. Главный тезис доклада — о том, как строительство преображает человека — нашел в самом Эренбурге яркое и наглядное подтверждение. О чем он говорил? О том, что съезд произвел на него неизгладимое впечатление, о том, что „мы, и только мы наследники всей мировой культуры“, о том, как прекрасна жизнь в „нашем союзе“, как она убога на гниющем Западе, — и о многом другом в том же роде. Фактов в докладе было мало. Были, главным образом, впечатления. <…> Удивительно, что в сообщении видного советского писателя было один только раз — да и то вскользь — упомянуто имя Алексея Максимовича и ни разу — ни разу! — имя Иосифа Виссарионовича. На лицах некоторых почетных слушателей, в первом ряду, можно было прочесть горестное изумление. Один раз Эренбургу предоставился удобнейший случай назвать Сталина. Он с презрительной улыбкой говорил о том, что иногда советских писателей обвиняют в угодливости, прислужничестве и вообще в избытке верноподданейших чувств. „Кому же мы прислуживаем? У кого же мы в рабстве? — развел руками докладчик. — Кто нами командует? Не понимаю!“. Публика молчала и делала вид, что не понимает тоже» [620].

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию