Писатели и советские вожди | Борис Фрезинский | страница 111 | LoveRead.ec

Ребекку Вест в итоге мы усмирили, причем я даже наговорил ей публично комплиментов, но полагаться на нее не следует.

Выходка Уэллса была строго обдуманной и по-моему она связана с вопросом о Пэн-клубе.

Я вышлю Вам через два дня обыкновенной почтой то, что называется «отчетами». Это безграмотные стенограммы английских речей и короткие искажающие резюме французских. Например, от моей — остались объедки. Речь Уэллса сознательно смягчена. Стенографисток выставила Эллис.

Мы решили пленума осенью не созывать. Писатели не любят выступать без публики. Поэтому из французов не приехали ни Шамсон, ни Кассу, ни Низан (обещали, но не приехали). Съезд назначили, согласно Вашим пожеланиям, в феврале. Надеюсь, против Мадрида возражений не будет. Там мы будем в дружеской обстановке.

Касательно отдельных стран. Очень хорошо все с испанцами. Я с ними наметил такую программу. В конце октября они устраивают конференцию испанских писателей «для подготовки к съезду». Из теоретических проблем — вопрос о роли писателя в революции и проблема национальных культур (каталонская и пр.). Мы их объединяем с португальцами, кстати.

Из практических — создание государственного издательства, связь с рабочими клубами, организация домов отдыха для писателей, библиотеки и пр.

Хорошо все с чехами. Там, наконец, создана настоящая организация.

Ничего серьезного нет в Скандинавии (за исключением Исландии). Как прежде, разрыв между левобуржуазными и пролетарскими писателями.

Бенда сильно полевел. Мальро нервничал из-за неудачи с Уэллсом, но в конце отошел. Хорошо выступали Реглер и Толлер. Предложение о библиотеке Ассоциации очень понравилось всем. Этим мы привлечем к себе малые народы. В энциклопедию я лично не очень-то верю.

Итак, в Лондоне в мае 1936-го было принято решение провести Второй писательский антифашистский конгресс в Испании. Однако в июле 1936 г. в Испании вспыхнул фашистский мятеж и следом началась гражданская война. Кольцов, Мальро и Эренбург стали ее активными участниками. Произошли перемены и в партийной карьере Щербакова, и больше он не занимался делами литературными. Летопись дел, связанных с Ассоциацией писателей, перестала пополняться…

9. Вокруг Андре Мальро (Фрагмент общей хроники)

Ромен Роллан — М. Горькому; 28 декабря 1934 г.

Наиболее блестящими (похожими на блеск стали) данными духовного вождя обладает Мальро: у него, пожалуй не только самый мужественный талант, но и больше всего опыта отважной борьбы! Я опасаюсь только вспышек его лихорадочного темперамента «конквистадора»^[868].

Еще в мае 1935 г. а Ромен Роллан после встречи с Ж. Р Блоком записал в дневнике: «Получается, что советская философская и художественная доктрина вовсе не притягательна для французских — просоветских — писателей. Мальро как будто был на этот счет достаточно резок в Москве. Но похоже, что вернувшись в Париж, он хочет показаться более просоветским, чем был там. Мотивация — в самолюбии и в условиях борьбы. <Ж. Р.> Блок, восхищаясь им, зовет его Кондотьером. У Мальро остались горестные воспоминания о жестоких испытаниях, которым он подвергся в Индокитае…. Тогда он, кажется, жаждал любой ценой богатства, теперь — власти. А поскольку Мальро интеллигентен, остроумен, проницателен, он выбрал тот лагерь, которому принадлежит будущее. Блок, ценя в Мальро скорее интеллигента высшего класса, чем писателя, говорит, что лицо его прекрасно, как лицо падшего ангела…»^[869]

Эренбург — Щербакову; 23 января 1936 г.

…Хотели также устроить публичную дискуссию о социалистическом реализме, так как эта тема очень интересует французов. Всё парализуется отсутствием средств. Членских взносов от нас ждут уже 5 месяцев. Все очень раздражены их отсутствием. Помещение организации не оплачено, секретарь ничего не получает и т. д. Потом сильно мешает параллельный характер работы местной организации МОРПа т. н. AEAR^[870], или вернее «Дом культуры». Во главе стоит Арагон. Нелады у него по-прежнему с Мальро. Итак, для успешной работы необходимо: прислать тотчас же хоть небольшую сумму, установить единство организации, «объединить» Мальро с Арагоном, для чего надо Мальро указать на ответственность, доверье и пр., а Арагона попросить войти в единую организацию и отказаться от к<аких>-л<ибо> острых линий в тактике. Мальро не знает до сих пор, сможет ли он теперь выехать в Москву ввиду трудного положения в и<здательст>ве, где он служит. Он сможет выехать либо через неделю, либо не ранее <чем> через два месяца. В первом случае Вы вскоре его увидите и сможете с ним договориться обо всем. Во втором надо найти форму, в которой может быть сейчас все проделано без его поездки в Москву.

Эренбург — Щербакову; 26 февраля 1936 г.

На 10 марта назначен большой диспут о соцреализме — защитники и противники. Присмотрите, чтобы Мальро не задержали несколько лишних дней, так как его присутствие необходимо: защитники могут быть не очень сильны, а противники достаточно коварны. Отсутствие Мальро будет истолковано как то, что он против соцреализма^[871].

Щербаков — Эренбургу; 23 марта 1936 г.

Первый вопрос, какой мне задал в Москве Мальро, был такой: «Я прошу от своего имени и от имени А. Жида объяснить мне — какие крупные разногласия разделяют советских писателей и Эренбурга».

На этот вопрос я ответил: «„разногласий“, которые бы разделяли советских писателей и Эренбурга — нет, ибо Эренбург сам советский писатель. Речь может идти о творческих разногласиях у ряда советских писателей с писателем Эренбургом. Эти разногласия были и есть, происходят они в рамках советской литературы». Так ответил я Мальро.

Признаться я не понял сначала вопроса Мальро. Стал он мне понятен через несколько дней, когда я получил Ваше письмо.

Эренбург — Щербакову; 9 мая 1936 г.

Ваше письмо пришло, когда я был в Испании, и я не мог сразу на него ответить. Оно меня чрезвычайно удивило и огорчило. Я не знаю, что Вам говорил Мальро. Не думаю, что он мог сказать, что я перед ним или Жидом высказывал свои разногласия с советскими писателями. Я знаю Мальро, как честного человека, а не как лжеца. Очевидно, произошло недоразумение при переводе. Только так я могу объяснить происшедшее. Говорить о моих разногласиях с советскими писателями я не мог: во-первых, перед иностранцами я не буду говорить сейчас об этом (не такое теперь положение), во-вторых, я вообще не понимаю, что значит разногласия с советскими писателями — писатели бывают разные и одно дело Максим Горький, а другое Лев Никулин.

Писатели и советские вожди - читать онлайн книгу. Автор: Борис Фрезинский cтр.№ 111

Онлайн книга - Писатели и советские вожди | Автор книги - Борис Фрезинский