Юлий Цезарь - читать онлайн книгу. Автор: Филипп Фриман cтр.№ 62

Через несколько дней войско Цезаря подступило к Фарсалу, небольшому городу на берегах реки Энипей. Эта местность давно не знала войны. Лишь в далеком 480 году спартанцы мужественно защищали Фермопилы от персов. Теперь военных действий, казалось, не избежать. Помпей, преследуя Цезаря, как и тот, подступил к Фарсалу и разбил свой лагерь на берегу Энипея, неподалеку от лагеря неприятеля.

Однако Помпей и на этот раз не торопился дать противнику решительное сражение, и окружающие стали его обвинять, что он-де воюет не против Цезаря, а против отечества и сената, чтобы навсегда сохранить свою власть. Многие удивлялись: неужели Помпей, имеющий армию, превышающую в два раза числом армию неприятеля, опасается Цезаря? Домиций Агенобарб даже сравнил Помпея с Агамемноном, царем Микен, долгое время не решавшимся сразиться с троянцами, а один из сенаторов, глумясь над Помпеем, во всеуслышание вопрошал у своих друзей: неужели в этом году им не придется полакомиться тосканскими фигами? Наконец Помпей, вопреки своим планам, согласился дать Цезарю решающее сражение.

Помпей, несомненно, был одаренным полководцем, но, как говорит Плутарх, страдал от фатальной доверчивости:

Оптиматы были настолько уверены в победе Помпея, что начали заранее бороться за престижные должности, распределять консульство по годам, притязать на должность верховного понтифика, которую занимал Цезарь; наиболее алчные зарились на имущество Цезаря и его сторонников, а наиболее злобные готовились к проскрипциям и казням:

Помпей, хотя и согласился дать Цезарю решающее сражение, не спешил выполнить свое обещание. Правда, теперь он каждое утро выводил свое войско из лагеря и выстраивал его в боевую линию. Цезарь отвечал тем же, выстраивая свое войско в нескольких сотнях ярдов от расположения неприятеля. Но тем дело и ограничивалось. Убедившись, что Цезаря не завлечь на невыгодную позицию, Помпей уводил свое войско в лагерь. В те дни произошло лишь несколько небольших конных сражений, но пехота участия в деле не принимала.

Утром 9 августа Цезарь принял решение перевести свой лагерь в другое место — более удобное для подвоза продуктов питания, да и более близкое к пастбищу. Но когда был дан сигнал к выступлению, Цезарю доложили, что, вопреки сложившейся в последние дни привычке, войско Помпея, развернувшись в длинную линию, движется вперед. Цезарь понял, что Помпей наконец-то решился дать бой. Армия Помпея превосходила в два раза числом армию неприятеля, но солдаты Цезаря были более опытными и лучше обучены.

На правом фланге войска Помпея располагались набранные в Малой Азии легионы под командованием Афрания (которого Цезарь несколькими месяцами до этого отпустил на свободу, приняв капитуляцию его войска в Испании). Центр занимал Сципион с сирийскими легионами. Левым флангом пехоты командовал Домиций Агенобарб. Свою главную ударную силу — конницу, намного превышавшую числом конницу Цезаря — Помпей также поставил на левом фланге. Этой конницей командовал Лабиен, на которого возлагалась наиболее значимая задача: обойти правый фланг неприятеля и ударить по противнику с тыла, в то время как пехотинцы ударят по войску Цезаря с фронта.

Помпей разработал хороший план, но Цезарь своевременно увидел, что вся конница Лабиена сосредоточилась на левом фланге противника. Поэтому Цезарь отрядил на свой правый фланг солдат прославленного своей исключительной храбростью Десятого легиона, усилив его несколькими когортами из других легионов и небольшим конным отрядом. Командовать правым флангом Цезарь поручил Публию Сулле, центром — Домицию Кальвину, а левым флангом — Марку Антонию.

Наконец Цезарь отдал приказ к наступлению, и его пехота устремилась на солдат Помпея с копьями на изготовку. Двадцать тысяч ветеранов галльских войн бежали по равнине Фарсал навстречу почти пятидесяти тысячам воинов, собранных по дальним углам Средиземноморья. Но когда Цезарь увидел, что противник стоит на месте, он приказал своим солдатам на время остановиться, чтобы не достигнуть рядов неприятеля утомленными. Такова была дисциплина в его армии, что солдаты разом замерли буквально в броске копья от изумленных воинов Помпея. Центурионы передавали по рядам распоряжение перевести дух перед атакой. После небольшой передышки солдаты Цезаря снова устремились вперед и обрушились на линии Помпея, пустили в ход копья, а затем обнажили мечи. Завязалось сражение.

Тем временем конники Лабиена, как и планировалось Помпеем, стали обходить правый фланг неприятеля, чтобы зайти Цезарю в тыл. Они быстро отбросили небольшой конный отряд, но затем им навстречу выступили солдаты Десятого легиона, в точности выполнившие приказ, который представлял собой новое слово в тактике. Обычно пехота осыпала конницу с расстояния дротиками, а затем бралась за мечи, поражая ноги лошадей и людей. Однако Цезарь велел использовать копья наподобие байонетов, колоть снова и снова, целя врагам в глаза; он не сомневался, что конники отступят, инстинктивно защищая лица. Как он и рассчитывал, кавалерия Помпея запаниковала и обратилась в бегство.

Лишившись поддержки конницы, пехотинцы Помпея начали отступать и наконец, не выдержав натиска неприятеля, бросились врассыпную. Казавшаяся неизбежной победа обратилась в разгром, когда легионы Цезаря довершили дело, потеряв всего лишь около двухсот человек. Потери противника оказались гораздо значительнее: пятнадцать тысяч солдат пали на поле боя (среди них Домиций Агенобарб), а более двадцати тысяч попали в плен. Другие оптиматы поторопились бежать. Осознав, что он проиграл сражение, Помпей поле боя покинул одним из первых. Он укрылся в своей палатке и там узнал от помощника, что воины Цезаря всего в нескольких шагах; тогда он поспешно переоделся в гражданское и в сопровождении нескольких человек уехал из лагеря.

Когда Цезарь пришел в палатку Помпея, он с удивлением увидел немыслимую роскошь — миртовые ветви, изысканные яства, ложа, увитые цветами. Обстановка более напоминала дом, готовый к празднику, а не палатку военачальника. Пока его солдаты вкушали заслуженную еду и устраивались на ночлег, Цезарь прошелся по полю битвы, переступая через трупы и горько качая головой: «Они сами этого хотели. Меня, Гая Цезаря, после всего, что я сделал, они объявили бы виновным, не обратись я за помощью к войскам» ^[59].

Утешением могло служить разве что число сенаторов-сторонников Помпея, уцелевших в сражении. Цицерон, Катон и прочие либо оставались в Диррахии, либо бежали на восток с Помпеем, однако многие теперь добровольно примкнули к Цезарю. Победитель проявил милосердие по отношению к побежденным и сжег захваченные письма Помпея, чтобы недоброжелатели в будущем не могли возвести поклеп на любого, кто в них упоминался. Мести не будет. Особенно тепло Цезарь приветствовал племянника Катона, Марка Брута, сына своей возлюбленной Сервилии. Брут пришелся Цезарю по душе, и он доверял ему до конца своих дней.