Юлий Цезарь - читать онлайн книгу. Автор: Филипп Фриман cтр.№ 35

Подойдя к крепости, Цезарь окружил ее валом, разместив в промежутках вала на небольшом расстоянии друг от друга несколько укреплений и отрезал тем самым адуатукам пути отхода от города. Затем римляне на безопасном расстоянии от крепости неприятеля стали строить подвижную башню. Наблюдая за ее постройкой, адуатуки, уверенные в том, что такую махину не подвести к крепостной стене, смеялись и издевались над римлянами. Но как только они увидели, что эта башня действительно движется и приближается к их стенам, это необычайное зрелище так поразило их, что они отправили к Цезарю делегацию, оповестившую о сдаче адуатуков.

Адуатуки попросили лишь об одном: не лишать их оружия, чтобы они могли защититься от враждебно настроенных к ним соседних племен. Цезарь ответил, что готов помиловать их народ, но только после сдачи всего оружия. Адуатуки в конце концов согласились выполнить это требование и сбросили оружие с крепостной стены в ров, находившийся перед городом. Однако, как вскоре выяснилось, они сдали не все оружие. Опасаясь, что римляне на следующий день их перебьют, адуатуки ранним утром открыли ворота и попытались скрыться из города, рассчитывая на то, что римляне, уверившись в капитуляции неприятеля, ослабили бдительность. Однако застать римлян врасплох адуатукам не удалось, и в завязавшемся сражении они потеряли убитыми почти четыре тысячи человек. Оставшиеся в живых скрылись в крепости. Но это адуатукам не помогло. Римляне тараном взломали ворота и взяли город. Пятьдесят три тысячи человек, включая детей и женщин, захваченных римлянами, Цезарь продал работорговцам, сопровождавшим в походе римскую армию. Теперь последним потомкам тевтонов и кимбров предстояло до конца своих дней работать в полях и каменоломнях средиземноморского мира. Цезарь не оказывал милосердия дважды.

После того как Цезарь разбил нервиев, он послал двенадцатый легион под командованием Сервия Гальбы в Альпы на перевал Сен-Бернар, чтобы очистить его от горцев, обложивших римских торговцев огромной пошлиной, а порой и угрожавших их жизни. Кроме того, Цезарь имел в виду, что перевал Сен-Бернар имеет стратегическое значение, и если взять его под контроль, то римляне получат короткий путь из Северной Италии в Центральную Галлию.

Гальба быстро преодолел сопротивление горцев, навязавших римлянам незначительные бои, после чего остался зимовать с войском в селении Октодуре поблизости от Монблана и Маттергорна. Селение это примерно на две равные части разделяла река. Одну его часть Гальба уступил галлам, а на другой разбил зимний лагерь, укрепив его валом и рвом. Через несколько дней Гальбе, к его великому удивлению, доложили, что все местные жители ушли из селения, а господствующие высоты заняты горцами, составлявшими огромное полчище. Оказалось, что эти люди — воины живших неподалеку галльских племен. Эти галлы решили, что римляне не удовлетворятся контролем над перевалом, а попытаются отторгнуть их земли и присоединить к соседней Провинции. Намного превосходя римлян числом, горцы сочли, что без труда справятся с неприятелем.

Римляне оказались в весьма затруднительном положении. Все высоты, окружавшие лагерь, были заняты вооруженными галлами, и не представлялось возможности ни получить подкрепление, ни подвезти провиант. Вскоре галлы перешли к решительным действиям, начали осыпать римский лагерь камнями и копьями, а затем всеми силами устремились в атаку. Римляне встретили противника на валу, но галлы значительно превосходили их в численности, и потому даже раненые защитники лагеря не выходили из боя, держась из последних сил. Вскоре положение римлян стало критическим — галлы начали ломать вал и засыпать ров.

Тогда центурион Секстий Бакул предложил Гальбе единственный выход из положения — перейти в неожиданную атаку и прорвать фронт противника, полагаясь, однако, исключительно на свою храбрость. Предложение было принято. Все солдаты вышли из боя и отошли на время за вал. Затем по сигналу Гальбы римляне открыли все имевшиеся ворота и бросились в стремительную атаку. Для галлов это стало такой неожиданностью, что они начали беспорядочно отступать, а затем обратились в бегство. Разбив неприятеля, потерявшего около десяти тысяч убитыми, римляне вернулись с победой в лагерь. Приняв во внимание собственные потери и трудности с подвозом продуктов питания, Гальба решил, что дальше искушать судьбу незачем. На следующий день он сжег селение галлов и отправился с войском на зимовку в Провинцию.

В «Галльской войне» Цезарь пишет, что после победы над бельгами (одержанной летом 57 года) он послал Публия Красса, одного из своих легатов, в Нормандию и Бретань покорить племена, жившие на побережье Атлантики. Вернувшись, Красс доложил, что венеты, осисмы и другие приморские племена признали власть Рима. Цезарь пишет об этом кратко, поскольку последующие события явственно показали, что победа Красса над приморскими племенами была вовсе не окончательной.

Тем не менее Цезарь уведомил сенат, что им покорены все галльские племена, и даже германцы, живущие по другую сторону Рейна, прислали к нему делегации с признанием власти Рима. Вскоре Цезарь отвел свои легионы на зимние квартиры в Западную и Центральную Галлию, а сам стал готовиться к поездке в Италию и Иллирию, уверенный в том, что завоевание Галлии в полной мере завершено. Даже политические противники Цезаря оценили его победы, и сенат постановил по этому случаю провести в Риме пятнадцатидневный молебен — отличие, которое до сих пор никому не выпадало на долю. Также составилось почти единодушное мнение, которое поддержал Цицерон, что Цезарь своими победами искупил свои прегрешения, когда в свое консульство предпринимал неправомерные действия.

Однако победы Цезаря в Риме приветствовали не все, в том числе и Помпей. Он постепенно дистанцировался от Цезаря, но хотя и не примкнул к оптиматам, стал прислушиваться к их политическим заявлениям. Катон и его сторонники делали все возможное для того, чтобы Помпей порвал с Цезарем. Главной причиной недовольства Помпея являлась обыкновенная зависть. Он отчетливо понимал, что из него не вышел политик, да он и никогда особенно не стремился к политическому влиянию в обществе, но зато неизменно гордился своими полководческими успехами, и сыпавшиеся на Цезаря похвалы его до крайности уязвляли, тем более что, как казалось Помпею, о его собственных ни с чем не сравнимых победах все позабыли. Помпей стал нелестно высказываться о Цезаре и даже склонять сенат не обнародовать его донесения о победах, намекая в то же время на то, что Цезаря в Галлии следует заменить, давая понять при этом, что эту ношу он готов взять на себя. Сенаторы благосклонно выслушивали Помпея и добавляли, что нужен противовес все возрастающей власти Цезаря.

В сентябре 57 года в Риме возникли большие трудности с поставками хлеба. Тогда сенат, по предложению Цицерона, возложил на Помпея организацию этих поставок, наделив его на пять лет чрезвычайными полномочиями. Как и десятилетием раньше, когда Помпей возглавил борьбу с пиратами, он снова получил полномочия, превышающие власть наместников римских провинций — на этот раз превосходящие и власть Цезаря. Многие сенаторы не любили Помпея, но они смирились с его назначением, ибо Цезаря не любили гораздо больше.

Однако через несколько месяцев Помпей, к своему неудовольствию, уяснил, что на поддержку сената ему рассчитывать особенно не приходится. Помпей попытался склонить сенат принять закон о предоставлении ему права вернуть на царство Птолемея XII, изгнанного из Александрии его политическими противниками. Птолемей, обосновавшийся в Риме, пытался богатыми подношениями склонить сенаторов на свою сторону и даже нанял людей, поручив им убить посланцев александрийских политиков, прибывших в Рим, чтобы изложить собственную позицию, понудившую их изгнать Птолемея. Египетский вопрос требовал разрешения, и сенат, его обсудив, решил отказать Помпею. Сенаторы положили, что если к его неограниченным полномочиям в деле обеспечения Рима хлебом придать командование войсками, необходимыми для возвращения Птолемея на египетский трон, то Помпей превратится в фактического владыку Средиземноморья. Помпей воспринял отказ с презрительным недовольством, а вскоре он обнаружил, что его жизни угрожает опасность, и стал выходить из дома только в сопровождении вооруженной охраны.