Великая сталинская империя - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Фролов cтр.№ 30

Сталин отдавал ошибочные приказы о наступлении, в то время как войска могли только отступать. Он последовал ленинской практике: в гражданской войне посылать доверенных личных представителей в наиболее важные районы. Он расстрелял генералов, не обеспечивших наступление и отражение атаки немцев в первые часы войны. Но потом понял, что эти меры подорвали веру в войсках и у командного состава, и у солдат, что надо прислушаться к военным специалистам своего генерального штаба и все же согласиться с тактикой русских во всех войнах — заманивать врага вглубь территории, окружать, изматывать и уничтожать. Весь народ был потрясен и ошеломлен внезапным, как твердила пропаганда, коварным нападением. Сталин не решился сказать народу правду, так ли уж это нападение было вероломно и неожиданно. Он даже скрыл героические поступки советских разведчиков, которые с огромным риском добывали точную информацию о подготовке Гитлера к войне. При нем не знали о подвиге Р. Зорге, О. Чеховой, других разведчиков. Это была невыгодная для него информация. Она представляла его в глупейшем положении, когда его подозрительность, недоверчивость разведке привела к многочисленным жертвам, которых могло и не быть, если бы Сталин так фанатично не верил в свою хитрость, в свой непревзойденный ум. 3 июля 1941 года он выступил по радио с обращением к народу. «Это была историческая речь, лишенная риторики, взывающая к национальной гордости народа, к крепко укоренившемуся в русском национальном характере инстинкту защиты Отечества. Он говорил, как друг и руководитель. Именно такой поддержки ждали от него. Слушая его, люди повсеместно, и особенно в Вооруженных силах, испытывали огромный энтузиазм и патриотический подъем. Мы вдруг будто почувствовали себя сильнее», — писал генерал Федюнинский.

Армия вторжения, действовавшая по плану «Барбаросса», насчитывала 3,2 миллиона человек. Ударным костяком этой армии были 19 танковых и 12 моторизованных дивизий, 3350 танков, 5000 самолетов и 7000 артиллерийских орудий, 80 процентов личного состава этих частей составляли опытные, закаленные солдаты и офицеры, прошедшие по странам Европы как покорители. Поддержкой у общего числа войск были 14 румынских и 21 финская дивизии, и уже потом к ним присоединились значительные войска Италии, Венгрии, Испании и Словакии. Напомним, что общее количество советских сухопутных и военно-морских сил на западных границах составляло на момент вторжения 2,9 миллиона человек.

Началось величайшее в истории столкновение двух народов, в котором только солдат погибло вдвое больше, чем на всех фронтах Первой мировой войны. (По данным на 1980 год, общие потери немцев и русских во Второй мировой войне — 16 850 000 человек. Общие потери всех стран (!), участвовавших в Первой мировой войне, — 5 млн человек.) Это, не считая многомиллионных жертв с обеих сторон среди гражданского населения, беженцев. А в СССР добавим к этому количеству и никем не подсчитанные точно жертвы среди депортированных народов: предположительно около 5 миллионов человек. По другим данным на 1990 год, Советская Армия потеряла 13 миллионов убитыми, германская — 7 миллионов.

Одновременно в бой на протяжении гигантского фронта против советских погранчастей ринулись в общем 90 дивизий противника. В течение дня 22 июня добавились еще 22 дивизии вермахта. По плану «Барбаросса» группа армий Центр под командованием фон Бока имела 2 танковых группы, и еще одна была разделена между двумя другими армейскими группами. Их первой задачей являлось окружение советских войск под Минском. Затем, после короткого перерыва для восстановления сил — «окончательное и решительное наступление на Москву», — как сказал генерал Гальдер. Армейская группа Север фон Лееба должна была стремительным ударом выбить «красных» из Прибалтики и захватить Ленинград, а группа Юг Рунштедта — взять Киев и при этом полностью разгромить войска Киевского округа.

…А ведь можно было бы этот блицкриг резко притормозить, если бы Сталин хотя бы на три дня раньше поверил наконец сообщениям советской разведки о наступлении немцев. В Кремле спохватились только 21 июня и отдали соответствующий приказ наркому обороны Тимошенко — и то «на всякий случай, до конца не веря, что Гитлер ударит именно в эти дни», — как потом свидетельствовал один из работников канцелярии Наркомата. 21 июня в 23 часа 45 минут в западные округа телеграфом была передана директива о приведении войск в боевую готовность:

«Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Копия: Народному комиссару военно-морского Флота.

В течение 22–23.06.41 года возможно внезапное нападение немцев на ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.

Задача наших войск — не поддаться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников…».

И далее следовали распоряжения, что надо предпринять для внезапной встречи врага. Может быть, что-то можно было бы еще предпринять, если бы директива передавалась прямо по всей сети связи — достигая одновременно и штабов округов, и полков. Но такой системы связи из-за соблюдения сверхсекретности не было, и директива шла по инстанциям. Потому и запаздывала, поступая из округов в штабы армий, оттуда — в дивизии, полки. А тем временем гитлеровцы начали в 3 часа 30 минут массированную атаку по всей линии границы.

Среагировать на агрессию успели только Военно-Морские Силы, да и то не по этой директиве, а благодаря тому, что, предчувствуя начало войны по информации о накаляющейся обстановке на границе, командующий флотом адмирал Кузнецов за несколько дней до 22 июня приказал привести флот в боевую готовность № 2 по разработанной им системе. А после получения директивы Наркомата ночью 21 (уже 22 июня) подведомственные адмиралу силы стремительно перешли на готовность № 1. Первые же налеты противника на советские корабли и военно-морские базы были успешно отбиты. И при этом ни одна наша боевая единица не была выведена из строя.

В эти же часы сокрушительному разгрому подверглась половина боевых частей, укреплений и коммуникаций в приграничных районах. Вот результат волокиты, которую развила советская военная бюрократия с благословения Сталина еще в начале 30-х годов.

И если бы с самого начала нападения Гитлер не распылил силы на три группы войск — Центр, Юг и Север, — а только распределил бы между Центром и Севером, то, по единодушному мнению постсоветских и зарубежных экспертов, Москву нам удержать не удалось бы. Этот вывод, кстати, подтвердил и компьютер Британского исторического исследовательского центра, когда ему дали эту задачу и предложили смоделировать результат при статистических данных о военной мощи СССР и Германии. Советский Союз спасла строптивость Гитлера, отвергнувшего этот план, предлагавшийся несколькими генералами. Для фюрера в последний момент показалось главным не взять поскорее Москву, а разгромить Советскую Армию по нескольким (по трем) важным направлениям. Таким образом, Украина, принявшая на себя удар армий Юг, спасла Москву от быстрого падения. А что последовало бы за этой катастрофой, случись она на горе нашему народу, трудно даже предсказать и с компьютером в руках.