Великая сталинская империя - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Фролов cтр.№ 24

Подбитый танк Т-26 во время зимней войны

В советских войсках было много татар, казахов и украинцев. Несмотря на суровый климат Северного Казахстана, где зимой тоже бывают сильные морозы, казахи мучились от финских холодов. Мучились и стойкие сибиряки, потому что часто было трудно нарубить дров для отапливания землянки, блиндажа, поскольку дровосеков подстреливали с противоположной стороны передвигающиеся финские снайперы. Те часто меняли позицию, чтобы их не засекли советские пулеметчики и чтобы не замерзнуть на одном месте. Между прочим, вырыть землянку в окаменевшей от мороза земле стоило целому отделению неимоверного труда. А жить в палатках было почти невозможно, потому что к таким боевым условиям у бойцов не было привычки. Обморожения рук, ног, частей лица стали массовым явлением. По словам А. Пияшева, его взвод из-за морозов дважды убывал до половины: обмороженных отправляли в санбат. Из первого набора взвода Пияшев потерял убитыми и ранеными всего пятерых, а 18 человек были обморожены в течение двух недель в январе.

Рассказывают, что почему-то украинские бойцы чаще всего сходили с ума только из-за темных ночей, длящихся на Карельском перешейке 16 часов. Этот факт показывает, что для ведения войны в Предполярье и Заполярье войска предварительно должны проходить и физическую, и психологическую адаптацию. Резкая перемена климата действует губительно на личный состав.

Немало людей в начале войны подорвались на финских минах, которые было трудно обнаружить под глубоким — по пояс, по грудь снегом. Первые миноискатели появились на фронте лишь в январе 1940 года. Это тоже свидетельствует о неподготовленности к войне в северных условиях. Колючую проволоку до конца войны приходилось рвать вручную, примитивными клещами, без специальных удобных приспособлений.

Рассказывают, как солдатам на марше давали поспать. Это потрясающая сцена, если ее представить. В нее даже с трудом верится, но это — истинный факт. Для того, чтобы спать на холоде, наши солдаты становились вплотную друг к другу по 40–50 человек. После этого их обвязывали канатом. Те, кто находился внутри круга, могли поспать стоя (!) в относительном тепле. Каждый час люди в круге менялись местами, не давая замерзнуть насмерть тем, кто находится снаружи. Не удивительно, что из-за таких условий для сна, когда нормально отдохнуть невозможно сутками, из-за сильных, доводящих до полной апатии морозов, люди сходили с ума…

Непосредственно в боях нашим пехотинцам доставляли массу неприятностей финские лыжники. Они практиковали способ бега без палок, чтобы оставлять руки свободными для оружия — в основном для автоматов «Суоми». При отходе они поворачивали автомат стволом назад. У наших солдат руки были заняты лыжными палками, а оружие висело за спиной. При неожиданном столкновении с противником в лесу требовалось время, чтобы освободить руки и взяться за оружие.

Как тактики, финны — большие мастера обходного боя, но как только сталкивались с таким же способом ведения войны, то сразу отступали, чтоб избежать больших потерь. Например, когда батальон финских лыжников при попытке «ударить в тыл» одной из наших окруженных дивизий в свою очередь вдруг сам был атакован с тыла советскими лыжниками, то не выдержал боя. И, не успев отступить, был уничтожен до последнего человека.

В воспоминаниях участников финской кампании часто мелькают эпизоды об участии в боевых действиях финских лыжниц. Их звали по разному: «ведьмы метели», «снеговые ведьмы». Они действовали как санитарки, связистки и радистки в составе мобильных финских подразделений. За радисткой в походе рацию нес мужчина, чтобы она не уставала. Стреляли они метко, порой не хуже снайперов, что подтверждают свидетельства самих финнов. В основном эти женщины — добровольцы из семей охотников. Но воевало их мало — не более трех рот на всех участках фронта. Так что рассказы о том, что это были специально подготовленные «налетчицы» и «снайперы» из боевых групп — обычный окопный вымысел. Женщины просто быстро передвигались на лыжах, умели отступать в критической ситуации и при этом из автоматов наносить урон красноармейским подразделениям. За всю кампанию, насколько известно, ни одна из таких лыжниц не попала в советский плен, но наши офицеры после боя видели убитых женщин-бойцов. Это уже их черное или белое везение. Вот так и родилась легенда об отчаянных «ведьмах метели».

В сильные морозы туго приходилось и советским пулеметчикам. Заправка водой кожуха пулемета «Максим» была делом невыгодным. У ручных пулеметов при долгой стрельбе ствол раскалялся так, что лопался на сильном морозе от резкого перепада температуры.

А советским артиллеристам немалых потерь из орудийного расчета и прикрывающей пехоты стоили уничтожения, подавления огневых точек. Бетонные доты финнов не пробивались с безопасного для нас расстояния ни танками, ни полевой артиллерией. Поэтому начальник Главного артуправления командарм первого ранга Г. И. Кулик приказал выводить на прямую наводку гаубицы, что противоречило всем правилам применения этого вооружения. Гаубицы вручную (каторжный труд, когда они тонут в снегу) подтягивались на расстояние 300–400 метров до цели. В результате прикрывающая пехота и члены расчета оказывались как на ладони перед снайперами, находившимися среди обороняющих дот. Потому при такой тактике без потерь было никак не обойтись. Но иного выхода не было, чтобы разрушить дот, мешавший наступлению пехоты.

В опасных, непривычных для советских солдат, особо суровых условиях средние и крупные подразделения, целые соединения несли огромные по сравнению с финнами потери. Иногда, чтоб занять какой-то небольшой плацдарм, наши части теряли в пять раз больше, чем отступившие потом финны, Естественно, что в наших войсках особого воодушевления не было уже к началу января 1940 года. Большие потери означали трибунал для командиров. Причем приговоры выносились жестоко, без учета обстоятельств, которые ни один даже трижды талантливый командир не смог бы переломить в свою пользу.

Вот один из таких мрачных примеров. Под Суимуссалми в окружение попала 44-я стрелковая дивизия советских войск. Из окружения удалось вырваться, но дорогой ценой: дивизия потеряла почти треть состава, а у финнов было менее тысячи убитых. Судьба командира и его помощников ясна из следующего приказа:

«Совершенно секретно

Начальнику Генерального штаба Красной Армии т. Шапошникову.

Докладываем: Суд над бывшим командиром 44 СД Виноградовым, начальником штаба Волковым и начполитотделом Пахоменко состоялся 11 января в Важенвара под открытым небом в присутствии личного состава дивизии. Обвиняемые признали себя виновными в совершенных преступлениях…

…Приговор к расстрелу был приведен в исполнение немедленно публично взводом красноармейцев. Выявление предателей и трусов продолжается. В 44 СД работает комиссия Военсовета, на обязанности которой лежит детальное расследование всех причин и обстоятельств поражения 44 СД.

Чуйков, Мехлис.

11 января 1940 г.».