Великая сталинская империя - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Фролов cтр.№ 15

Да, действительно, по своим диктаторским настроениям Сталин был более склонен к заключению соглашений с Германией. И в Берлине это почувствовали, что видно из содержания беседы руководителя восточноевропейской референтуры экономико-политического отдела МИД Германии Ю. Шнурре с советским поверенным в делах П. А. Астаховым. В конце июня 1939 года Шнурре заявил Астахову, что, по мнению берлинского руководства, СССР и Германия едины в главном — «в своем враждебном отношении к капиталистической демократии». Германия предлагала «нейтралитет и исключение из европейского конфликта». А Риббентроп заявил Астахову, что между Германией и СССР нет неразрешимых вопросов «на всем пространстве от Черного до Балтийского моря», — и предложил подписать советско-германский протокол.

3 августа Молотов заверил посла Шуленбурга, что если будут удовлетворены все пожелания СССР, то переговоры с Англией и Францией будут прекращены. В германской прессе после этого словесного соглашения тут же были прекращены нападки на СССР, большевизм и даже на Коминтерн, который именовался не иначе, как «бандитское международное гнездо большевизма». Выражение резкое, но отражает суть Коминтерна. Немцы начали усердно доказывать Москве, что они тоже «социалисты», но с национальным уклоном, и выступают «против капитализма».

14 августа Астахов передал Шнурре согласие Сталина «не только обсудить экономические отношения, но и установить сотрудничество по линии прессы и культуры, а также рассмотреть польскую проблему…» Последняя фраза дает все основания считать, что именно таким образом окончательно созрел в Кремле план «освободительного похода на Западную Украину и Западную Белоруссию», то есть план предательского раздела Польши в нарушение всех международных законов.

С этого момента подготовка пакта пошла стремительными темпами с обеих сторон. 19 августа уже было подписано советско-германское торговое соглашение. Гитлер направил Сталину личное послание, в котором предлагал «не позднее 22–23 августа» принять Риббентропа, «наделенного широкими полномочиями». Сталин назначил для встречи 23 августа. Так судьба советско-англо-французских переговоров была предрешена.

Итак, в ночь с 23 на 24 августа сговор между двумя диктаторами свершился. На банкете в честь подписания пакта Сталин вдруг произнес заздравную речь в честь фюрера, а Риббентроп 28 сентября, ведя переговоры о границах между СССР и Германией, скажет, что в Кремле «он себя чувствует как среди старых товарищей по партии». Думается, что в тот момент Риббентроп не лицемерил, а действительно почувствовал атмосферу определенного родства между большевистской и фашистской диктатурами.

В ночь подписания договора 23 августа и секретного протокола Сталин, по свидетельству близкого окружения, был оживленнее, чем обычно, настроение его приподнялось. В разговоре с Риббентропом вождь ВКП(б) согласился с мнением, будто Антикоминтерновский пакт (союз Германии, Италии и Японии) направлен не против СССР, а против западных держав. Сталину казалось, что он одержал большую победу над дипломатией Англии, к которой он от носился с большим предубеждением. Прощаясь с Риббентропом, Сталин буквально сказал ему следующее: «Советское правительство принимает новый договор очень близко к сердцу. Вы можете положиться на мое честное слово. Советский Союз не подведет своего партнера». Некоторые авторы полагают, что договор с Германией стал возможен благодаря тому, что ранее — 30 сентября 1938 года — Чемберлен перед отъездом из Мюнхена подписал англо-германскую декларацию, а 6 декабря была подписана германо-французская декларация. Но правомочности и политического равновесия между пактом и декларациями нет: декларации говорят о незыблемости государственных границ, а пакт тайно от Европы решал судьбы народов от Баренцева до Черного моря.

Тогда же, в роковую для Польши ночь 23 августа, тайно была обозначена новая граница СССР: по рекам Тисса — Нарев — Буг- Висла и Сан до ее истоков. Причем Сталин лично провел эту линию на карте. 1 сентября 1939 года немцы атаковали Польшу, однако СССР не спешил вводить свои войска до заранее оговоренной линии продвижения. Из секретных документов следует, что посол Шуленбург 10 сентября сообщил в Берлин, что в Кремле ждут дальнейшего продвижения германских частей в глубь Польши, чтобы подготовить общественное мнение советских граждан к акции вторжения в Польшу Красной Армии — под видом предотвращения угрозы. Это пояснение Шуленбурга дал Молотов. И тут советские идеологи Кремля не ошиблись: большинство советского народа с одобрением встретило освободительный поход Красной Армии на территорию Польши, т е. в Западные Белоруссию и Украину.

Однако Советский союз и Германию «толкнули в объятия друг другу не только политические, но и экономические обстоятельства, в которых оказались к 1939 году Германия и СССР: обе стороны искали максимальную финансовую и техническую выгоду. И тут нельзя разграничивать политические и военно-технические интересы Сталина, как это делали на основе двух советско-германских соглашений многие историки прошлых лет. Здесь, невзирая на хронологическую последовательность торгово-коммерческого (19 августа 1939 года) и политического договоров (23 августа), один пакт вытекает из другого.

Так, Сталин задумал серьезнейшим образом усилить мощь сухопутных войск и флота. Для этого требовалось много промышленного оборудования. После прихода Гитлера к власти импорт оборудования из Германии в СССР упал с 46 % в 1932 году до 4,7 % в 1938 году. Наладились поставки в СССР из Англии — 16 % и США — 26 %. Но к 1939 году стало понятно, что на англо-американскую помощь слишком рассчитывать не приходится. Сталин сделал ставку на немецкую промышленность, которая хотя и была загружена собственными военными заказами, но остро нуждалась в советском сырье, и в итоге Германия согласилась на условия СССР.

Насколько значительными были стратегические амбиции Сталина в мировом масштабе, можно судить по планам развития военно-морского флота, которые много раз корректировались. Программа эта была подтверждена после заключения пакта Молотова — Риббентропа. Даже в сокращенном варианте она предусматривала до 1947 года строительство 15 линейных кораблей, 69 линейных крейсеров, 2 авианосцев, 28 крейсеров, 243 миноносцев, 370 торпедных катеров и более 400 подводных лодок! Нарком судостроения Тевосян активно принялся за переговоры в Берлине. По тем временам планы Сталина на флоте были грандиозными и даже фантастическими, но они определяли будущую мировую стратегию СССР, основанную на гонке вооружений.

Выполнить советско-германские хозяйственные отношения планировалось в несколько этапов — на конец 1941 года, весну 1942 года и даже 1943 год. То есть Сталин рассчитывал, что, пока немцы не получат за заказы русское сырье и золото, они не начнут войну. И тут он жестоко ошибся. Но это тема другого, достаточно глубокого и обширного анализа…

Скажем лишь несколько подробнее об обмене сырьем между СССР и Германией, Эта сталинская записка от руки датирована 11 октября 1941 года, но поскольку тогда СССР уже воевал с фашистами, то понятно, что подготовлена она много раньше — в период развития торговых отношений, так что дата — это пометка секретариата.

Итак, Сталин пишет:

«У Германии не хватает: