Беллинсгаузен - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Федоровский cтр.№ 114

По инструкции Адмиралтейства Беллинсгаузену надлежало идти севернее Новой Зеландии к островам Общества, к острову Опаро, обретённому английским капитаном Джорджем Ванкувером, участником второго и третьего плаваний Кука, руководителем кругосветной экспедиции на Тихоокеанском побережье Северной Америки. Оттуда, зайдя восточнее островов Общества, Беллинсгаузен намеревался плыть той частью океана, которая была ещё малоизвестна.

Однако несколько дней не принесли никаких открытий. Зато Фаддей узнал об обретениях иного рода. При осмотре матросов лекари Берх и Галкин обнаружили у одного матроса с «Востока» и нескольких с «Мирного» гонорею. Офицеры и унтера предпринимали всевозможные меры против этой язвы, но их усилия не уберегли матросов. Болезнь распространилась в Порт-Джексоне и Сиднее от беспрерывно прибывавших из метрополии ссыльных и вскоре перекинулась к туземцам благодаря их пещерной открытости и необузданности в страстях.

Печальную новость принёс Берх, он с поникшей головой появился в капитанской каюте и, едва сдерживая слёзы, горестно произнёс:

— Умер Матвей Губин.

Сообщение на миг привело Фаддея в оцепенение.

— А вы говорили... поправится... — наконец сдавленно проговорил капитан.

— На самом деле внутренности отбило, почки, печень...

Фаддей вспомнил матроса с красно-бурым лицом, доброй, бесхитростной душой. Искусно и безотказно он выполнял все работы с железом и медью, в коих корабль нуждался всегда. Теперь его не стало. Жил человек и ушёл, ушёл навсегда.

— Идите прочь! — махнул рукой Фаддей и, лишь когда штаб-лекарь исчез, почувствовал, как к горлу подступил тяжёлый комок и долго не отпускал.

В одну из темнейших ночей налетел шторм с севера. Его несильно опасались, ибо люди за службу таковых испытали немало. Однако мгновенно наступивший штиль произвёл ужаснейшую боковую качку. Хотя борта «Востока» и были высоки, тем не менее шлюп черпал воду, шкафутную сетку сорвало, палубу залило на фут, а в трюм налилось воды до колена. Фаддей приказал все чехлы на люках прибить плотнее гвоздями, чтобы вода не текла вниз. Вахтенные оказались на месте, и никого из них не снесло в море. Не повезло только Завадовскому. Продираясь сквозь каскады воды, Иван Иванович упал и ушиб плечо так сильно, что оно посинело и опухоль не спадала неделю. Потом опять заветрило. Марсовые убрали задние стаксели, поставили передние, чтобы развернуть шлюп против волнения и уменьшить качку. Ядра, выпавшие из кранцев, носились от борта к борту, препятствуя работам, и без того затруднительным.

А тут ещё вахтенный офицер лейтенант Лесков донёс:

— Якоря имеют движение!

— Так велите прибавить найтов!

Легко сказать, а как добавочными пеньковыми тросами закрепить многопудовые якоря в то время, когда борт то уходил в глубину, то высоко поднимался из воды? Тут запросто могло утащить в бездну.

Из-за шторма пришлось идти не северной стороной Новой Зеландии, а спуститься к проливу Кука, разделявшему остров на две части. Незадолго до рассвета вахтенные увидели разведённые огни на берегу. Костры жгли туземцы. Когда рассвело, открылась Новая Зеландия, царственная гора Эгмонт со снежной вершиной, отлогий берег, местами заросший лесом и кустарником.

Появились зеландцы на двух пирогах. В одной насчитали — двадцать три, в другой — шестнадцать человек. Носы лодок украшала резная человеческая голова с высунутым языком и глазами из ракушек. Люди гребли попарно вёслами, похожими на лопаты, выкрашенными тёмно-красной краской. В нескольких саженях от шлюпа лодки остановились. Старик зеландец в толстой рубахе до колен, подпоясанный верёвкой, в накидке наподобие бурки громко произнёс речь на своём языке, размахивая руками и крутя головою. Поскольку никто ничего из его слов не понял, Фаддей воспользовался общим для всех народом жестом мира и дружбы — белым платком поманил старика, видимо, местного вождя, к себе. Посоветовавшись между собой, туземцы пристали к судну, на палубу поднялся явно оробевший старик. Но подаренные зеркальце, бисер и ножик успокоили его. Фаддей объяснил ему, что команде нужна рыба — «гийка» по-зеландски. Старик сразу понял капитана и крикнул своим товарищам о желании русских купить рыбу, произнеся слово «гийка» несколько раз, что означала много рыбы. Туземцы весёлым криком изъявили желание служить морякам.

На другой день те же пироги нашли шлюпы в заливчике, укрытом горами от ветра. Туземцы привезли пудов семь рыбы. Комиссар расплатился зеркальцами, гвоздями и ситцем. Старика как здешнего старосту капитан пригласил в кают-компанию на обед. Его посадили на почётное место. Он с удивлением рассматривал столовые ножи, вилки и не принимался за еду, пока не начали другие. Осторожно, с большой неловкостью он цеплял кусочки мяса вилкой и тянул в рот, опасаясь уколоться. Вино пил неохотно.

После обеда капитан подарил старику полированный топор. От неописуемой радости старик не усидел за столом, кинулся на палубу к своим землякам, которых угощали сухарями, маслом, кашей и ромом. Ели они охотно, но рома каждый выпил не больше одной чарки. Такая трезвость свидетельствовала о том, что европейцы редко посещали эти места. Обычно «цивилизованные» люди успешно приучали туземцев пить крепкие напитки, курить, класть табак за щёку, после чего многие из местных впадали в гнусное пьянство и пороки. Топор, с гордостью показанный старейшиной, вызвал у всех восхищение.

Закончив трапезу, зеландцы сели в два ряда друг против друга и начали петь весёлые песенки. Один запевал, другие подхватывали и отрывисто заканчивали куплет. Мотив чем-то походил на русские частушки. Флейтист Гриша Диаков и барабанщик Лёня Чуркин стали аккомпанировать. Зеландцы на музыкантов обратили внимание, но равнодушно отнеслись к флейте и барабану. Старик жестами объяснил, что у них есть подобные инструменты.

Художник Михайлов нарисовал портрет старейшины, чему тот долго удивлялся и никак не верил, что таковым выглядит на самом деле.

Довольные удачной торговлей, снабдив команды обоих шлюпов рыбой на ужин, зеландцы стали собираться на берег. При отъезде они приглашали моряков в гости, а чтобы возбудить к тому желание, знаками показывали, что их непременно угостят любовными утехами с прекрасным полом.

Зеландцы теперь стали часто гостевать на шлюпах, поставленных на якорь в заливе Королевы Шарлотты. С большой охотой они ели кашу и коровье масло, даже сильно подпорченное, с ревностью помогали вытягивать такелаж, выгружать из трюмов бочки. Забавляли матросов плясками, состоящими из неистовых кривляний при громком пении, из топания ногами и махания руками, закатывая глаза. Михайлов изобразил положение тела во время такой пляски, чрезмерное напряжение мышц, мимику. Нарисовал и портрет одного из старейшин. Для позирования пригласил в каюту и посадил на стул. Чтобы он сидел спокойно, матросы занимали его безделушками, а лодку, где находились жена и семейство, подвели под корму, и он мог их видеть, убеждаясь в безопасности.

На палубе соорудили кузницу, чтобы выковать шкафутные секторы, которых лишились во время сильной зыби.