Четвертый крестовый поход - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Филипс cтр.№ 97

Когда крестоносцы начали приближаться, Никита с друзьями увидели, как они грабят людей, отнимая деньги и вещи, или убивают. Грекам пришлось пойти на хитрость. Среди друзей писателя был виноторговец из Венеции по имени Доминик, а также его жена. У него нашелся шлем, доспехи и оружие, которые он и надел, сделав вид, что занял дом для себя. Когда появились крестоносцы, чтобы завладеть домом, Доминик прогнал их, изрыгая проклятия на родном языке и заявляя, что и здание, и все, кто в нем находятся, принадлежат ему. В течение нескольких часов все новые воины пытались завладеть постройками, и Доминик уже с трудом оказывал им сопротивление. Когда наступило короткое затишье, он попросил Никиту с домочадцами покинуть дом, чтобы сохранить мужчин в живых, а женщин не обесчещенными.

Доминик проводил греков в дом другого венецианца, решившегося остаться в городе, несмотря на недавнюю напряженность. Они передохнули там недолго, предпочтя сопровождать Доминика, играя роль его пленников. Впрочем, слуги вскоре разошлись, чтобы самим позаботиться о себе.

Они покинули своего господина и его друзей, так что им пришлось взять на плечи детей, слишком маленьких, чтобы ходить, а хронисту пришлось нести на руках младенца.

Жена Никиты была беременна, что добавляло всем тревоги. В течение пяти дней этот гордый и образованный человек водил свою свиту вокруг Константинополя, прежде чем понял, что ситуация будет только ухудшаться. Крестоносцы продолжали грабить городские ценности и унижать людей. Никита решил бежать.

17 апреля он начал продвигаться в сторону Золотых Ворот — места многократных триумфальных возвращений императоров Византии в минувшие годы. Теперь оно стало местом исхода для беженцев, изгнанных из своих домов вторжением варваров. Двигаясь в сторону ворот, Никита со своими домочадцами не раз встречал уроженцев Запада, нагруженных добычей. Иногда крестоносцы останавливали их, чтобы проверить, не скрываются ли под грязными туниками дорогие одежды или нет ли у беглецов золота и серебра. Многие интересовались только деньгами, но некоторые рассматривали женщин, и Никита велел им измазать лицо грязью и передвигаться там, где больше всего народа, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Небольшая группа греков молила Господа о возможности благополучно выйти через Золотые Ворота.

Около церкви мученика Макея один из крестоносцев вцепился в девушку, шедшую посреди группы, и начал тащить ее к себе, явно замышляя насилие. Отец девушки, пожилой судья, тщетно взывал к милосердию. Воин оттолкнул его, и тот рухнул в грязь на обочине дороги, призывая кого-нибудь помочь его дочери. Он обратился и к Никите, который с невероятной отвагой погнался за похитителем, упрашивая его оставить девушку. Судя по сделанному Никитой описанию разграбления Константинополя, его должен был ждать только удар кинжала. Но, наверное, столь жестокое отношение к женщинам не могло быть одинаковым у всех уроженцев Запада, и Никите удалось убедить нескольких проходивших мимо крестоносцев помочь ему предотвратить насилие. Он был так взволнован, что даже начал тянуть одного из них за руку.

Они последовали за бандитом к его жилищу, где тот запер девушку, прежде чем обратиться к преследователям. Никита обвинил его в отказе подчиниться приказу командира, имея в виду клятву о неприкосновенности женщин, данную перед началом осады, а затем представил его в виде «похотливого осла, ревущего при виде целомудренной девы». Он обратился к стоящим рядом крестоносцам, призывая исполнить собственные законы, и вновь потребовал защитить девушку. Он воззвал к чувствам тех, у кого были собственные жены или дочери, и взмолился о помощи к Христу. Его слова задели слушателей за живое, и они начали настаивать на освобождении девушки. Сперва злодей не обращал внимания на их требования, но вскоре понял, что они совершенно серьезно угрожают повесить его, если он не отпустит ее. Наконец, он освободил девушку и, к общему облегчению и удовольствию, Никита со своей компанией поспешили прочь, выбравшись из Золотых Ворот.

Никита описывает гнев и горечь, которые они испытали, покидая город. Он ругал стены, которые все еще стоят, но не могут защитить жителей; переживал, увидит ли когда-нибудь это место не в запустении и слезах, но возвышенным и прекрасным. ^[572] Писатель со своими спутниками добрались до Селимбрии, города во Фракии, где и поселились. Никита отмечает, что местные подвергали жителей павшего города насмешкам, радуясь, что великое и славное сравнялось с их уровнем.

Николай Месарит тоже стал очевидцем алчности и злобы крестоносцев и их неприязни по отношению к грекам. Он пишет так:

«Они обшаривали груди женщин, надеясь найти там спрятанные украшения или золото, распускали волосы и срывали головные уборы, швыряя обездоленных и обкраденных на землю. Повсюду слышны были стоны, плач и причитания. Везде творилось бесчинство. Если на ком-то находили драгоценность, эти поборники зла готовы были надругаться над самой природой. Они убивали новорожденных и целомудренных, обнажали пожилых женщин, насиловали старух. Они пытали монахов, били их кулаками, истязали кнутами. Кровь лилась на священные алтари и могилы, на которых вместо агнца, принесшего себя в жертву за весь мир, людей закалывали, словно овец, или обезглавливали, и злодеи истребляли невинных». ^[573]

В день Входа Господня в Иерусалим, а затем и на Пасху настала короткая передышка в разбое. Крестоносцы возносили благодарности за победу, которую даровал им господь. К этому времени было собрано множество трофеев, и настала пора разделить их в соответствии с заключенным ранее соглашением. В качестве складов для добычи были избраны три церкви, которые охранялись десятью французами и десятью венецианцами. День за днем люди и повозки подносили все новые невероятные сокровища. Горы золотых и серебряных предметов, драгоценных камней и роскошных одеяний собрались в них. Количество трофеев было настолько огромным, что все было почти невозможно перевезти. Робер де Клари описывает размеры добычи в эпических терминах: «Со времен сотворения мира не видывали таких сокровищ, столь изумительных и драгоценных. Не было такого ни во времена Александра, ни при Карле Великом, ни раньше, ни позднее. И думаю я, что в сорока самых богатых городах мира не наберется таких богатств, как в Константинополе». ^[574]

Виллардуэн тоже считает объем трофеев значительным: «Жоффруа Виллардуэн заявляет, что, по его разумению, таких трофеев не получали ни в одном городе со времени сотворения мира». ^[575] Балдуин Фландрский пишет о «неисчислимом количестве лошадей, золота, серебра, шелковых тканей, драгоценных камней и всего того, что люди считают богатством. Несметное изобилие… каким едва ли обладает весь латинский мир». ^[576]