Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля - читать онлайн книгу. Автор: Антон Первушин cтр.№ 84

Из этой цитаты становится ясно, что Гагарин не проявлял такой же инициативы в парашютных делах, как, скажем, в баскетболе. И это подтверждается документами: недавно из архивов был извлечен «Краткий отчет ЦПК о парашютной подготовке слушателей-космонавтов и результатах медицинских исследований» (датирован 3 марта 1961 года) с прилагаемой «Таблицей количества парашютных прыжков, выполненных за период подготовки кандидатов в космонавты в 1960 году» (датирована 18 декабря 1961 года). Там утверждается, что на тот момент, когда Гагарин приступил к подготовке в качестве слушателя-космонавта, у него за плечами было всего пять прыжков с парашютом, включая аэроклуб. У остальных членов отряда ситуация с прыжками была не лучше: «рекордсменом» оказался Евгений Хрунов (21 прыжок), «аутсайдером» – Виктор Горбатко (4 прыжка).

Ситуация выглядит аховой, потому что нормальная схема посадки спускаемого аппарата корабля «Восток» предполагала катапультирование пилота на высоте 7–8 км и его отдельное приземление под куполом парашюта. Следовательно, у будущих космонавтов должен быть опыт прыжков в самых разных, в том числе экстремальных, условиях.

Посему, прервав теоретические занятия, 13 апреля 1960 года всю группу из тринадцати слушателей (Аникеев, Быковский, Волынов, Гагарин, Горбатко, Леонов, Нелюбов, Николаев, Попович, Титов, Филантьев, Хрунов, Шонин) отправили на парашютную подготовку на аэродром (в/ч 62648) в город Энгельс – тот самый, который расположен рядом с Саратовом, где Гагарин учился на мастера-литейщика. Группой руководил гвардии полковник Николай Константинович Никитин – известный парашютист, заслуженный мастер спорта, обладатель нескольких мировых рекордов и испытатель первых авиационных катапульт. Наземной подготовкой занимался инструктор Михаил Ильич Максимов. Когда он познакомил космонавтов с программой, они были потрясены. Им предстояли не просто прыжки, а настоящие полеты: с различной высоты, при различном направлении и силе ветра, с посадками не только на землю, но и на воду. Планировались и прыжки с задержкой раскрытия парашюта от 5 до 50 секунд.

Освоение программы заняло больше месяца. Несмотря на имеющийся у летчиков опыт, Максимов начал с азов – с полевой укладки парашютов ПД-47-5С и наземной отработки техники приземления на тренажере Борщевского. Все слушатели-космонавты успешно преодолели этот этап. Прыжки производились днем и ночью с самолетов «Ан-2», «Ли-2», «Ил-14» и с вертолета «Ми-4».

Во время выполнения программы не обошлось без проблем. У Германа Титова захлестнулись стропы, и купол парашюта обвис, не наполнившись воздухом – будущий космонавт умело воспользовался запасным парашютом. Павел Попович ряд прыжков выполнял с поврежденным плечевым суставом, что сказалось на результатах.

Хотя программа была предельно жесткой, у будущих космонавтов хватало личного времени на небольшие развлечения. Например, Алексей Леонов готовил и выпускал боевой листок. В одном из них за 23 апреля есть такие строки: «Показаны хорошие и отличные результаты по отработке техники управления телом в пространстве при свободном падении. Товарищи Гагарин, Попович при отработке этого упражнения показали смелость, решительность, хладнокровие и умение реально оценивать и выполнять осознанно все движения при свободном падении…» Или вот строки боевого листка от 9 мая: «Офицеры Большое, Николаев, Леонов, Гагарин, Титов показали хорошую технику владения телом при свободном падении, ориентировку в воздухе, умение пользоваться секундомером, а также управлять куполом парашюта при снижении…»

19 мая слушатели-космонавты совершили зачетные прыжки. Никитин объявил им, что программа успешно выполнена и всем присваивается звание инструктора парашютно-десантной подготовки. Информацию подтверждают и документы (цитирую по «Краткому отчету…»): «В результате проведенной парашютной подготовки 13 слушателей-космонавтов полностью выполнили программу подготовки. При проверке знаний и практических навыков все они получили высокую оценку. В соответствии с приказом Главнокомандующего ВВС 13 слушателям-космонавтам, успешно выполнившим программу парашютной подготовки, присвоено звание „инструктор парашютно-десантной службы ВВС“». «Рекордсменом» стал Борис Волынов (66 прыжков в общем зачете), «аутсайдером» – Георгий Шонин (39 прыжков в общем зачете). У Гагарина зачли 41 парашютный прыжок.

Получается, что Виктор Митрошенков правильно описал ситуацию с парашютной подготовкой Гагарина, а вот Вячеслав Вильямский ошибочно его истолковал, откуда и возникло новое разночтение. К сожалению, биография первого космонавта изобилует подобными «неточностями».

В источниках встречается утверждение, будто бы некоторые из слушателей выразили недовольство результатом и стали просить у Никитина допустить их к дополнительным прыжкам: в этом случае они якобы могли претендовать на звание мастеров спорта. Но Никитин был неумолим, поскольку такое предложение выходило за рамки предписанной программы. В действительности для того, чтобы претендовать на звание мастеров, слушатели должны были бы совершить не менее ста прыжков или принять участие в чемпионате, заняв призовые места, – до таких подвигов им было еще очень далеко. В любом случае второй спортивный разряд они все после тридцатого прыжка получили.

Завершив программу парашютной подготовки, слушатели отправились «осваивать» невесомость на аэродром Чкаловский, принадлежащий Государственному Краснознаменному научно-исследовательскому институту (ГКНИИ) ВВС и расположенный в районном центре Щёлково Московской области.

Врач Иван Иванович Касьян вспоминал (цитирую по фонозаписи, сделанной 19 июля 1983 года):

«С мая месяца 1960 г. начались тренировочные ознакомительные полеты на самолете УТИ-МИГ-15 с воспроизведением кратковременной невесомости. Это исследование возглавил видный ученый в области авиационной и космической медицины Евгений Михайлович Юганов. ‹…›

Для этих целей был переоборудован 2-местный реактивный самолет УТИ-МИГ-15, управление полетом осуществлял летчик-истребитель из передней кабины; вторая кабина, где находился космонавт, была укомплектована киноаппаратом для киносъемки мимики лица в условиях перегрузок и невесомости, медицинской аппаратурой для изучения координации движения и регистрации физиологических параметров. Начало и конец невесомости определялись по индикатору и плексигласовому шарику, который в начале невесомости всплывал, а при воздействии перегрузок опускался на ниточке к середине кабины. Во время выполнения самолетом параболы Кеплера в начале и в конце ее действовали перегрузки – около 5,5+0,5 ед. в течение 15 сек. Воспроизводилась невесомость около 40–45 сек».

В первом полете слушатели знакомились с состоянием невесомости, вели радиопереговоры. Во втором – изучались координация движений, острота зрения, возможность приема пищи. В третьем – регистрировались физиологические параметры. В четвертом и пятом – закреплялись навыки ведения работы в непривычных условиях.

Как следует из «Заключения о переносимости условий невесомости Ю. А. Гагариным» (датировано 25 ноября 1960 года), будущий первый космонавт участвовал в пяти ознакомительных полетах в период с 24 мая по 31 мая, испытав состояние невесомости 15 раз по 25–40 секунд. После второго полета 26 мая он записал в бортовом журнале: «Ощущение приятной легкости. Попробовал двигать руками, головой. Всё получается легко, свободно. Поймал плавающий перед лицом карандаш. ‹…›В третьей горке при невесомости при распущенных привязных ремнях попробовал поворачиваться на сиденье, двигать ногами, поднимать их, опускать. Ощущение приятное, где ногу поставишь, там и висит – забавно. Захотелось побольше подвигаться». Для изучения заданных усилий использовался специальный дозиметр. Левой рукой Гагарин держал его на уровне глаз, а большим пальцем правой руки нажимал на рычаг. Результаты фиксировала специальная кинокамера. Проводились и пробы письма: космонавты писали имя, фамилию, дату полета – это показывало, что кратковременное пребывание в состоянии невесомости не влияет на почерк. В «Заключении…» сделан вывод: «Ст. лейтенант Гагарин Ю. А. перенес условия невесомости хорошо». Кстати, были и те, кого оценили на «отлично»; высших оценок по работе в невесомости удостоились: Аникеев, Беляев, Варламов, Волынов, Карташов, Комаров, Николаев, Попович, Рафиков – все они получили благодарность в приказе.