Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля - читать онлайн книгу. Автор: Антон Первушин cтр.№ 178

Однако с самого начала проект «7К-Л1» столкнулся с недостатком финансирования, отсутствием необходимых производственных мощностей и скудностью испытательной базы. График летно-конструкторских испытаний неоднократно менялся, а дата пилотируемого полета отодвигалась. Последний раз пилотируемый запуск в облет Луны был перенесен на 9 декабря 1968 года.

Первый корабль проекта стартовал лишь 10 марта 1967 года. Целью запуска упрощенного варианта «7К-Л1П» (№ 2П), получившего название «Космос-146», стало испытание разгонного блока «Д». Первое включение блока для выведения корабля на орбиту Земли прошло успешно, однако из-за неполадок в системе управления его второе включение привело к отклонению «Космоса-146» от расчетной траектории. Апогей увеличился, а перигей понизился, и в результате корабль на второй день полета сгорел в атмосфере.

Следующий «7К-Л1П» (№ 3П), под названием «Космос-154», стартовал 8 апреля 1967 года, но направить его к Луне не удалось. На этот раз из-за отказа в системе управления произошел досрочный сброс блоков малых двигателей, обеспечивающих запуск двигательной установки блока «Д», и корабль остался на околоземной орбите.

Вывод на орбиту корабля «7К-Л1» (№ 4) не состоялся вообще. При его запуске 28 сентября 1967 года отказал один из шести двигателей первой ступени ракеты-носителя «УР-500К», и она была подорвана на 67-й секунде полета.

Очередная попытка запустить «7К-Л1» (№ 5) 22 ноября 1967 года тоже оказалась неудачной. На этот раз не набрал необходимой тяги один из четырех двигателей второй ступени ракеты-носителя. Успешно сработала система аварийного спасения, которая увела спускаемый аппарат в сторону от погибающего ракетного комплекса.

И только 2 марта 1968 года корабль «7К-Л1» (№ 6), получивший название «Зонд-4», был выведен в космос, а затем с помощью блока «Д» переведен на высокоэллиптическую орбиту с апогеем около 300 000 км, имитирующую облет Луны. Спуск корабля из-за неготовности системы ориентации осуществлялся по баллистической траектории, и в связи с возникшей угрозой приземления вне советской территории 9 марта спускаемый аппарат был уничтожен аварийным подрывом над Бискайским заливом.

С началом запусков пилотируемых кораблей НИП-16 стал одним из командных пунктов, и Гагарин периодически посещал Евпаторию. Поскольку запуск «Зонда-4» прошел успешно, 3 марта Юрий Алексеевич во главе группы офицеров, среди которых были Алексей Леонов, Павел Попович и Валерий Быковский, вылетел с полигона Тюратам в Евпаторию, чтобы на практике попробовать дистанционное управление прототипом «7К-Л1».

Интересно, о чем Гагарин думал в те дни? Ведь он прекрасно знал, что это первый удачный полет советского лунного корабля, что за ним последуют другие, что до конца года с большой вероятностью к Луне отправится первый экипаж, который тоже войдет в историю. Он мечтал оказаться в этом экипаже, но всерьез не мог рассчитывать на такое счастье, ведь риск был слишком велик, а ему запретили рисковать. Может быть, потом – следующим рейсом?… Мы никогда не узнаем…

Разумеется, жители Евпатории были в курсе, что в городе находится Гагарин и что у него как раз приближается тридцатичетырехлетие. И хорошо подготовились к празднованию.

Надо сказать, Гагарин давно наладил связи с евпаторийской общественностью. Впервые он приехал туда в августе 1965 года, во время отпуска в Гурзуфе, – встретился с пионерами, партийцами, руководителями города. В дальнейшем, бывая в Евпатории, Юрий Алексеевич останавливался в санатории «Ударник», сдружился со вторым секретарем горкома партии Валентином Васильевичем Петуновым. 7 марта 1968 года Гагарин зашел к Петунову и сообщил, что собирается отметить свой день рождения. Попросил «организовать стол» для прибывших с ним космонавтов и выдал пятьдесят рублей. Хотя Петунов отказывался от оплаты, Гагарин настоял: в денежных вопросах он был щепетилен и не хотел быть ни у кого в долгу. Стол накрыли в люксовом номере «Ударника».

Но 9 марта евпаторийцы организовали собственное торжество – на втором этаже кафе «Юбилейное» (улица Интернациональная, 115). Поздравить Гагарина пришли местные партработники, председатели колхозов, военнослужащие евпаторийского НИП-16 и симферопольского НИП-10. Всех «затмил» управляющий трестом столовых и ресторанов Иван Герасимович Козицкий: от имени работников треста он преподнес Юрию Алексеевичу огромный торт в виде книги, с надписью: «Дневник космонавта». Однако разрезать такой торт никто не осмелился, и Гагарин решил забрать его с собой в Звёздный городок.

В завершение бурного вечера Юрий Алексеевич сказал: «Я скоро снова приеду в Евпаторию». К несчастью, он не смог выполнить обещание.

Гибель Юрия Алексеевича Гагарина до сих пор вызывает кривотолки и обросла огромным количеством мифов. Мне попадались самые экзотические теории – вплоть до похищения первого космонавта инопланетянами. Но встречаются среди них и откровенно оскорбительные. К примеру, часто приходится слышать такую версию: после возвращения из космоса Гагарин занимался только тем, что заседал в президиумах и пьянствовал, поэтому когда его заставили (!!!) вернуться к летной работе, то он напился с горя и, не справившись с истребителем, разбился. Самое печальное, что эта версия, передаваемая из уст в уста, – тоже производная от советской традиции сокрытия любой внятной информации. Теперь-то мы знаем, что Юрий Алексеевич напряженно работал в последние месяцы: совершал виртуальные «посадки» на стенде-тренажере космоплана «ЮГ», дописывал диплом и защищал его, работал над книгой «Психология и космос», участвовал в подготовке космонавтов и управлении лунным кораблем из Евпатории. Чтобы разрушить миф, нужно прежде всего вспомнить, каким был последний полет Гагарина.

Будучи заместителем начальника Центра подготовки космонавтов, Гагарин по своему служебному положению должен был летать, однако времени на это у него почти не оставалось: за весь 1967 год общий налет с инструктором составил 24 часа. Последние полеты года он совершил 27 ноября, а 2 декабря подал рапорт начальнику ЦПК ВВС генерал-майору Николаю Фёдоровичу Кузнецову, в котором просил до 1 мая 1968 года освободить от обязанностей заместителя для сдачи последней экзаменационной сессии, работы над дипломным проектом и его защиты.

В рапорте Гагарин добавил от души: «Считаю морально неоправданным находиться на должности заместителя начальника в/ч 26266 по летно-космической подготовке, не имея возможности летать самому и контролировать летную подготовку подчиненного состава».

Генерал-майор Кузнецов в свою очередь обратился с вопросом к Николаю Петровичу Каманину: «В связи со сложившейся в данное время обстановкой считаю целесообразным предоставить полковнику Гагарину Ю. А. необходимое время для завершения учебного процесса в академии имени профессора П. Е. Жуковского. Самостоятельный полет на боевом самолете и дальнейшие тренировочные полеты перенести в наиболее благоприятные метеорологические условия весенне-летнего периода 1968 года».

8 декабря Каманин наложил на сообщение Кузнецова резолюцию «Согласен», а в дневнике записал (цитирую по книге «Скрытый космос: Книга третья», 1999): «Получил рапорт Гагарина – он очень обижен запретом самостоятельного вылета на самолете и просит освободить его от должности заместителя начальника ЦПК, полагая, что будучи руководителем летно-космической подготовки космонавтов он сам обязан много летать. Сейчас главная задача для Гагарина – окончание Академии имени Жуковского до мая 1968 года, – а потом мы разрешим ему летать, но лишь при организации полетов более строгой, чем та, при какой собирался это сделать генерал Кузнецов в ноябре. Придется серьезно поговорить с Юрой».