Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля - читать онлайн книгу. Автор: Антон Первушин cтр.№ 121

Наиболее острый конфликт по поводу фальсификации итогов первого космического полета возник вокруг темы катапультирования пилота из спускаемого аппарата. Проблема заключалась в том, что практически сразу произошла утечка информации, которую предполагалось засекретить. Например, 14 апреля 1961 года в «Комсомольской правде» – печатном органе ЦК ВЛКСМ, издаваемом многомиллионным тиражом, на первой полосе появилась статья, которая так и называлась: «Приземление». Известный корреспондент Давид Иосифович Новоплянский писал:

«Вчера вечером я разговаривал с колхозниками, механизаторами, живыми свидетелями приземления Юрия Гагарина. Люди взволнованы и безмерно счастливы. Из уст в уста передаются подробности этих незабываемых минут.

– Наша бригада с утра находилась в поле, – говорит тракторист Иван Руденко. – Погода стояла теплая, солнечная. Работали мы вшестером недалеко от полевого стана. Все хорошо видели приземление космического корабля. Космонавт опустился на парашюте недалеко от нас. Он управлял парашютом, подтягивая то одни стропы, то другие. Ближе всех к нему оказалась колхозница первой бригады, учетчица Анна Ивановна с девочкой. Мы побежали навстречу. Перед нами был очень спокойный и невредимый человек, стройный, одетый в красный комбинезон, белый летный шлем. На одной руке были часы, на другой в рукаве комбинезона небольшое зеркало. Он шагнул нам навстречу и произнес слова, которые мы навсегда запомнили:

– Здравствуйте, товарищи! Разрешите представиться: я гражданин Советского Союза, первый советский космонавт Юрий Алексеевич Гагарин. Будем знакомы!..»

Перед нами исчерпывающее описание реального приземления космонавта. Нечто похожее можно найти и в «Литературной газете» (номер от 15 апреля 1961 года) – там была опубликована статья «Ради этого дня стоило прожить жизнь», написанная на основе интервью с академиком Василием Васильевичем Лариным, который к тому времени считался крупнейшим специалистом по космической биологии и медицине. Парин сообщал:

«Полет завершен. На луг, покрытый молодой зеленой травкой, приземлился человек в ярко-оранжевом, почти негнущемся, неуклюжем скафандре, над которым торчком стоял жесткий белый шлем, скрывавший голову.

Все волновались, ожидая этого мгновения. Трудно было представить, что всё обойдется без какой-либо, как говорят артисты, „накладки“. „Накладок“ не было. Думали, что при приземлении с парашютом упадет из-за неудобного скафандра. Нет! И этого не произошло. Гагарин приземлился мягко и сразу погасил парашют».

То есть на основе публикаций в центральной прессе картина завершающего этапа полета складывается вполне конкретная: первый космонавт приземлился вне спускаемого аппарата, под собственным парашютом (в действительности под двумя парашютами), что подтверждают и свидетели, находившиеся на месте, и авторитетный академик, участвовавший в подготовке космического рейса. Что еще нужно? Но FAI при регистрации рекордов требовала, чтобы пилот находился внутри летательного аппарата, а спортивный комиссар встречал его на месте приземления. Ни то ни другое советская сторона предъявить не могла, поэтому пошла на прямой подлог.

Всякие упоминания о катапультировании и отдельном приземлении тщательно вычищались из любых открытых публикаций. По этой же причине, очевидно, был полностью засекречен доклад Гагарина перед Госкомиссией, а в его книге «Дорога в космос» вопрос освещен уклончиво (цитирую по изданию 1961 года):

«В 10 часов 55 минут „Восток“, облетев земной шар, благополучно опустился в заданном районе на вспаханном под зябь поле колхоза „Ленинский путь“ юго-западнее города Энгельса, неподалеку от деревни Смеловка. Случилось, как в хорошем романе, – мое возвращение из космоса произошло в тех самых местах, где я впервые в жизни летал на самолете. ‹…›

Ступив на твердую почву, я увидел женщину с девочкой, стоявших возле пятнистого теленка и с любопытством наблюдавших за мной».

Видимо, опытные публицисты Сергей Александрович Борзенко и Николай Николаевич Денисов, делавшие литературную запись воспоминаний Гагарина, подстраховались на тот случай, если правда вскроется, – репутация первого космонавта должна была остаться безупречной: вышеприведенный текст можно интерпретировать в пользу любого из вариантов приземления.

Другое дело – спортивный комиссар Иван Григорьевич Борисенко. Ему поручалась довольно щекотливая задача – подтвердить то, чего никогда не было, а именно: Гагарин находился в спускаемом аппарате до соприкосновения с землей и сам Борисенко встречал его на месте посадки.

В первых публикациях на эту тему спортивный комиссар еще был осторожен: (цитирую по статье «Мировые рекорды Юрия Гагарина», журнал «Радио», 1961, № 7): «Согласно кодексу ФАИ, я, как спортивный комиссар, в районе финиша должен был зафиксировать мировые спортивные достижения, установленные в результате беспримерного полета человека на космическом корабле „Восток“. Благодаря этому мне довелось быть на финише в числе тех людей, которые встретили Ю. А. Гагарина, вернувшегося на Землю из космоса. Мы горячо поздравили его с благополучным окончанием полета».

Однако позднее Борисенко стал более «откровенен» (цитирую по книге «На космических стартах и финишах», 1975): «И вот наступило долгожданное мгновение: в 10 часов 55 минут летчик-космонавт СССР Ю. А. Гагарин, облетев земной шар на космическом корабле „Восток“ и выполнив программу полета, приземлился в заданном районе. ‹…› В сопровождении местных жителей Гагарин подошел к спускаемому аппарату космического корабля и тщательно осмотрел его. В это время появился вертолет со специалистами из группы встречи, спортивным комиссаром, кинооператорами. Все бросились к космическому кораблю, у которого стоял улыбающийся первооткрыватель космических полетов, гражданин Советского Союза Юрий Гагарин. Горячие объятия, поздравления. ‹…›Хотя я знал, что передо мной именно он, космонавт-один Юрий Гагарин, всё же, как этого требует Спортивный кодекс, попросил его показать удостоверение, записал номер и дату выдачи, зарегистрировал в специальном бланке фамилию, имя, отчество, дату и время приземления, проверил опознавательные знаки космического корабля, на котором была надпись „Восток – СССР“».

Хотелось бы верить на слово, но увы: где именно встретились Борисенко и Гагарин после полета, отлично показано в документальном фильме «Первый рейс к звездам» (1961), и любой внимательный зритель мог заметить, что удостоверение космонавта спортивный комиссар проверяет в помещении штаба гарнизона, в Энгельсе, а не в чистом поле у спускаемого аппарата. Самое удивительное, что даже после того, как правда стала известна всем любознательным, включая детей (например, нормальная схема посадки спускаемого аппарата показана на иллюстрациях в детской книжке «Первый космонавт» Виктора Владимировича Синицына, изданной в 1979 и 1981 годах), Игорь Григорьевич продолжал настаивать на своей версии встречи первого космонавта (цитирую по фонозаписи, сделанной 18 марта 1983 года):

«Находясь недалеко от командного пункта встречи, мы не знали положения дел: исправны ли системы корабля, точно ли сработала автоматика, каково состояние космонавта; знали лишь то, что по графику „Восток“ должен с „крутой горки“ спуститься к Земле. ‹…›