Одноразовые люди. Новое рабство в глобальной экономике - читать онлайн книгу. Автор: Кевин Бэйлз cтр.№ 36

Вопросы собственности на землю уже сейчас порождают напряжение между рабами и хозяевами. Согласно традиционной форме рабства, принятого у арабов, белые мавры ведут кочевую жизнь, перемещаясь со своим скотом на обширных территориях. Некоторые рабы мигрируют с ними, а некоторые остаются на земле, которой семья владеет, чтобы ухаживать за урожаем. На сегодняшний день многие семьи рабов живут как оседлые фермеры на протяжении поколений, и некоторые полагают, что имеют права на землю, за которой они ухаживают, если не права владения, то определенные гарантии долгосрочной аренды. К сожалению, ни их хозяева, ни правительство с ними не согласны. Раз за разом в делах, поступающих в гражданские или исламские суды, рабы и бывшие рабы оказывались изгнанными с земли, которую они обрабатывали. Невозделанные земли, освоенные бежавшими рабами более 50 лет назад, были также недавно «возвращены» владельцам-маврам, которые приобрели акты владения на землю буквально накануне обращения в полицию и к местным властям.

Есть несколько причин, по которым мавры присваивают землю все чаще. Некоторые опасаются, что рабство может быть запрещено или взято под контроль, и рабы могут получить права на землю, которую они обрабатывают. Изгоняя их с земли сейчас, мавры обеспечивают себе контроль в будущем. Некоторые рабы узнали об освобождении, случившемся в 1980 году, и полагают, что они — свободные люди. Они считают, что теперь не обязаны передавать более половины урожая своим хозяевам. Столкнувшись с таким отпором, рабовладельцы просто выгоняют семьи фермеров с земли. А поскольку городская экономика растет, многие хозяева находят новое применение земле, которой они владеют. Когда им требуется земля для застройки, они отбирают ее у рабов, которые эту землю обрабатывали. Каковы бы ни были мотивы белых мавров, суд регулярно поддерживает требования рабовладельцев на землю. Если нынешнее правительство попытается передать земли мавров бывшим рабам, результатом, почти без сомнения, будет новый заговор.

По сравнению с вопросами о земле, контроле белых мавров над правительством и афро-мавританской оппозицией, последняя угроза, которую рабство представляет для правительства, меньшая из всех. Только в общественном мнении зарубежных стран существование рабства является большей проблемой, чем его отмена. Позиция международной общественности имеет вес для мавританского правительства, поскольку оно зависит от иностранной помощи. Чтобы обеспечить поступление помощи, правительство выбрало самый простой путь: вместо того, чтобы решать проблему рабства, оно проводит кампанию по дезинформации. Мы уже видели, как правительство отменило рабство, не поставив рабов в известность об этом, но дымовая завеса на самом деле скрывает гораздо больше. Поскольку некоторые правозащитные организации настойчиво продолжают демонстрировать существование рабства, правительство организовало две собственные «правозащитные» организации: Национальный комитет борьбы с остатками рабства в Мавритании и Инициатива в поддержку деятельности президента. В то время как название последней не оставляет сомнений в ее роли по обеспечению президентской линии сторонниками и согласными, первая организация устроена хитрее. Перед ООН и зарубежными правительствами она предстает в роли независимой организации, платформа которой состоит в том, что в Мавритании, возможно, еще есть некоторые пережитки рабства, но только следы — печальные, но незначительные случаи неправильной трудовой практики. Членов действительно независимых организаций, обеспокоенных проблемой рабства, «SOS рабов» и «Эль хор», держат в буквальном смысле этого слова под замком. Когда «SOS рабов» в конце концов удается возбудить дело в суде или обеспечить свободу убежавшего раба, несмотря на препоны со стороны правительства, Национальный комитет восклицает: «Да-да, это замечательно, что еще один пережиток рабства искоренен». После чего этот комитет указывает на очень низкую цифру судебных дел, возбужденных по поводу рабства, забывая упомянуть о том, что судьи отказываются возбуждать такие дела под предлогом отсутствия соответствующего законодательства.

Готовность ООН и зарубежных стран доверять заявлениям этих проправительственных организаций можно объяснить всего двумя словами: исламский фундаментализм. Соединенные Штаты и Франция, два основных сторонника мавританского режима, нуждаются в стране-буфере против исламского фундаментализма Алжира и Ливии. В ходе Войны в заливе президент Маауйя ульд Сиди Ахмад Тайя поддерживал Саддама Хуссейна, позволив ему укрыть часть иракских военно-воздушных сил в мавританской пустыне. Это не пошло на благо стране в ее отношениях с кредиторами или с США и Францией, но теперь зарубежные державы стремятся оправдать Мавританию и не допустить, чтобы она стала очередной костью домино, упавшей под напором фундаменталистов. Белые мавры, управляющие страной, боятся фундаменталистов, чьи воззвания к бедным и обездоленным представляют прямую угрозу и их власти, и их роскошному образу жизни на западный манер. Афро-мавританская оппозиция также опасается подъема фундаментализма, который отвергает либеральную оппозиционную политику. Поскольку оппозиция разобщена и растеряна, эта угроза может подтолкнуть ее к союзу с правительством Маауйя ульд Сиди Ахмад Тайя. Если это произойдет, то, как сказано в одном современном руководстве, «нынешний правительственный аппарат, безбожный, антидемократический, коррумпированный, может сохраниться на долгие годы» ^[66].

Чтобы поддержать действующий в Мавритании режим, Соединенные Штаты и Франция обеспечивают правительство и значительной материальной помощью, и политическими оправданиями. Французы, как мы уже отмечали, восхваляют правительство, как демократическое, и финансируют большие проекты по развитию, стыдливо игнорируя вопросы рабства. Американцы отрицают любые свидетельства широко распространенного в стране рабства. В их «Отчете о соблюдении прав человека в Мавритании» от 1996 года говорится: «Рабство в форме официально санкционированного насильственного закабаления встречается крайне редко, и системы рабства, при которой правительство и общество совместно принуждают людей служить своим хозяевам, больше не существует». Отчет маскирует ужасную действительность с помощью вежливых эвфемизмов: «Встречаются отдельные случаи передачи людей — часто детей — от одного нанимателя или хозяина к другому, обычно в рамках одной семьи. Сообщения о продаже крайне редки, не подтверждаются документально и стали достоянием прошлого» ^[67].

Если бы это были американские дети, передаваемые от одного хозяина к другому, немедленно бы последовал взрыв возмущения, но это мавританцы. Для американцев поддержка лжи о существовании лишь следов рабства в Мавритании — политический прием. Правительство президента Маауйя ульд Сиди Ахмад Тайя — тот режим, с которым американцы и французы могут вести дела, даже если при этом приходится закрывать глаза на некоторые местные обычаи. Такая позиция — позор. Рабство в Мавритании сильно отличается от форм нового рабства, которое мы видим в мире, и оно требует большего, а не меньшего внимания и вмешательства. Оно глубже коренится в истории и обычаях, чем новое рабство, и потому неподатливее. Оно не посторонится без экономического давления. Здесь мы видим не столько бизнесменов, которые решили вкладывать деньги в рабство, а могут и передумать, сколько правящий класс страны, объединившийся, чтобы защитить свой образ жизни.