Ложка Капитана стукнулась о тарелку.
– Это глупости! – вскинулся он.
Все примолкли, неожиданно увлеченно закопавшись в своих тарелках.
– Как скажешь, – откидываясь на спинку стула, пожал плечами разбойник.
Но Капитану это не принесло успокоения. Он недовольно повозил ложкой в серовато-бежевой жиже, потом посмотрел на Тида:
– Питер, скажи им, почему мы работаем теперь только по одному определенному принципу.
От удивления, тот уронил в полную ложку повисшую прядь седых волос.
– А, ну, – кашлянув, чтобы собраться с мыслями, потянул время Питер, – потому что так проще. Быстрее. Мы хорошо знаем свое дело. Да и лень вообще-то что-то новое придумывать.
– Да нет же, – не удовлетворившись и этим, Капитан под пристальным взором Чарли и исполненным трепетного ожидания взглядом Щенка, попытался свернуть с темы лени, старости и усталости. – Тогда, когда нам было интересно грабить суда, мошенничать, пробираться кому-то в жилища, обдуривать и грабить всех и все, что только можно, мы искали себя. А за это время мы просто выработали свою стратегию, которой теперь придерживаемся.
– Поэтому вам теперь с души воротит при мысли о грабеже и разбое, – согласно кивнув, закончил за Капитана Чарли.
Щенок и Питер Тид весело посмеялись.
– Так, ешьте все! – грозно скомандовал Капитан, поняв, что простыми объяснениями тут не выпутаться, и ушел из-за стола с пустой тарелкой.
Подождав, пока Капитан отойдет подальше, Чарли навис над столом и зашептал:
– А помните трюк с богачкой? Вот уж веселые деньки были.
– Еще бы! – радостно поддержал Щенок.
– Ну, мы давненько его не проделывали, Чарли, – так же протянувшись над столом, тихо проговорил Питер, поглядывая в спину Капитана. – Раза два всего после твоего исчезновения.
– За столько лет всего два трюка с богачкой? – выкатил глаза Чарли и сокрушенно покачал головой. – Совсем потеряли вкус преступления.
– Так и я постоянно говорю об этом Капитану, – грустно прошептал Щенок.
– Мы тут не виноваты, – начал оправдываться Питер. – Она затребовала сильно большую долю, вот мы и не сошлись на цене.
– А что за трюк с богачкой? – не без любопытства спросил Жан-Антуан. За последние несколько дней это был один из тех редких разов, когда француз заговаривал в присутствии Чарли и Десяти Кулаков, на которых он все еще злился за бестактное наглое обращение с ним, как с бездушным средством достижения своих меркантильных целей, в результате которого он сильно пострадал на кулачном бою. Примечательно, что удар Капитана Жану-Антуану почему-то даже не вспоминался.
– Возвращается! – не разжимая зубов, предупредил Рыжий, указав глазами на Капитана, идущего с дымящейся кружкой кофе.
Разговор пришлось отложить, чтобы его не слышал Капитан, поэтому Жан-Антуан так и не получил ответа. Но Питер Тид улучил момент, многозначительно взглянул на юношу и беззвучно сказал:
– Класс!
В последующие дни Лихие Малые не возвращались к этой теме. Ни у кого не было времени, чтобы вспомнить о трюке с богачкой, а Капитан руководил делами в доме и постоянно оказывался рядом.
За разгребанием мешков, в поисках завалявшихся заначек и остальной подготовкой к предстоящему сезону ночных вылазок за наживой, грабители не заметили одной незначительной перемены. Два парня, эмигранта, так и не вернулись в дом на Собачьем острове. Точно неизвестно, когда, но они решили больше не задерживаться в банде, разобравшись, какие неприятности сулят поиски Чарли, жившего под одной крышей с ними. Иметь дела с бессмертным убийцей, который охотится за сумасшедшим разбойником, который охотится за ним, эмигрантам совсем не хотелось. А к тому времени, когда их длительное отсутствие все же было замечено, они молча вышагивали по заснеженной проселочной дороге в соседнем графстве. Капитан стал очень злым, обнаружив, что они ушли. В банде у всех были свои определенные обязанности, и лишняя пара рук ему сейчас была как никогда кстати. Зато Жан-Антуан обрадовался освободившемуся месту в доме, которого, по мнению француза, два парня занимали слишком много.
Щенок и Крыса продолжали искать для Чарли новости на улицах восточного Лондона. На это они тратили теперь меньше времени, чтобы не навлекать недовольство Капитана. Они были только рады выполнять поручение Чарли потому как им представлялась возможность отогреться в теплых душных и набитых работягами питейных заведениях, намного более уютных, чем продуваемый дом на Собачьем острове.
Возвращаясь ночью, они садились подальше от всех и рассказывали все, что узнали. А Чарли внимательно слушал, глядя в пол, и задумчиво тер подбородок. В остальное время сам разбойник тоже частенько отлучался из дому, и Жану-Антуану оставалось только гадать куда.
Как-то утром, спустившись на первый этаж, француз увидел, как в опустевшем складе Лихих Малых появилось первое пополнение. Высокие деревянные бочки, скрепленные металлическими обручами, стояли слева от входа гордой гурьбой.
– Что там? – спросил Жан-Антуан Крысу, разминающего замерзшие пальцы ног у печи.
– Порох. Это не совсем то, с чего хотел начать Капитан, зато заработать на нем можно немало.
– Не опасно его дома держать?
– Без фитилей с ним ничего не случится, – бесстрашно отмахнулся Крыса.
– Да нет же, он сам по себе легко воспламеняется, – объяснил Жан-Антуан.
– Че делает?
– Горит.
– А мы его не будем поджигать, – разворачивая ноги к огню, колышущемуся в открытой дверце топки, хмыкнул Крыса.
В этот же день ушло пять мешков табака, украденного с корабля незадолго до сочельника. Десять Кулаков привел оптового покупателя, на вид еще большего жулика, чем сами Лихие Малые. Хорошенько поторговавшись и сбив цену, тот недовольно водрузил на плечи мешок и ушел. Так он возвращался за остальными мешками до самого вечера и каждый раз с видом, будто его обманули, хотя качество табака сомнений не вызывало.
Когда стемнело, довольные Лихие Малые собрались посчитать выручку. Сытые и уставшие после кражи пороха, согреваясь ромом, они сидели за столом в свете свечей, установленных на столешнице. Француз сидел здесь же и беззвучно за всем наблюдал, потягивая свою порцию рома.
– Не густо, – сказал Питер.
– На несколько дней хорошей жизни хватит, – ответил Капитан. – Мяса купим, молока, в пекарню за хлебом сгоняем. Десять Кулаков нам что-нибудь состряпает. Отогреемся, пока Джон заделает разбитые окна и щели, да пойдем по складам в доках. Там золотая жила. А на реку в такие холода соваться не будем. Речная полиция к тому же нервная стала после нашей последней вылазки, сколько ни слежу за ними, каждый фут они вынюхивают.
– Для этого вы уходите на полдня? – поинтересовался Жан-Антуан. – За полицейскими следить?