Неприятности по алгоритму - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Мамаева cтр.№ 65

Размышления были прерваны самым прозаичным образом – корабль основательно тряхнуло и по телу прошло узнаваемое ощущение легкого покалывания, как будто с разбегу ныряешь в ванну с водой, к которой подключили два электрода с малым напряжением. Значит, успели нырнуть в прокол. Судя по тому, что залпов не было – нам удалось уйти от армии Союза либо незамеченными, либо недогнанными, что в обоих случаях хорошо. Встряска лишь свидетельствовала, что угол и вращение при входе в прокол были рассчитаны не совсем точно и корабль слегка задел один из коркат-потоков, что текут в проколе.

Выход из пространственной воронки и последующий полет до Танэкта были для разнообразия спокойными: никто нас не догонял (о чем свидетельствовало отсутствие гиперпрыжков) и не нападал (во всяком случае, аварийка, что завывает при экстренном реагировании, молчала). Поэтому, хотя уснуть мне и не удалось, я пребывала в состоянии, которое одногрупник Макс как то охарактеризовал словом «зашибздец». Когда Прит спросила его, что же по его мнению, это такое, он, на мгновение призадумавшись и напустив на себя вид заправского академика, защищающего как минимум дисер, ответил: «Зашибздец – парадоксальное состояние живого организма, заставляющее забыть о собственной заднице и думать о чужой. Впрочем, то же самое можно сказать и о любви». Думала я о заднице Браена. Как он? Все ли в порядке? Есть ли на борту эта митокамера или его поместят туда по прибытии на Танэкт.

Не знаю, сколько прошло времени с момента, как корабль оторвался от поверхности Альтеры и приземлился на Танэкт – браслет у меня отняли, как только я вошла в карцер, поэтому конвоир, открывший дверь, застал неожиданную картину. Я сидела с закрытыми глазами и, раскачиваясь из стороны в сторону, от нечего делать, вспоминала и проговаривала как можно быстрее скороговорки.

– Хироманты и хирурги характеризуют хвори рахитов хрупкостью хрящей, хроническим хромосомным харакири и характерным харканьем – поскольку язык не всегда поспевал за содержанием, то до слуха не всегда доносятся именно медицинские термины. Переведя дух, продолжила спич – Громила культурист Георгий – герой громаднейших гей-оргий.

Не знаю, впечатлился ли конвоир, но, кашлянув для того, чтобы привлечь мое внимание, слегка замявшись, объявил – Вас поручено препроводить в допросную.

– И чем обязана такому галантному сопровождению? – Ноги у меня затекли и после того, как я встала, восстановление кровоснабжения ознаменовалось ощущением, словно тысяча иголок одновременно впились в икры. Дружелюбному настрою это обстоятельство мало способствовало, поэтому мой голос сочился злой иронией.

Сопровождающий, молодой еще таниец, окончательно смутился и его забавный хвостик-кисточка нервно задергался, так и норовя обвиться вокруг правой ноги хозяина. Конвоир стоически пытался обуздать непослушную конечность, но этот раунд был им проигран, поскольку пушистая кисточка-таки угнездилась в районе лодыжки. Парень, окончательно смущённый моим восклицанием, на автомате ответил:

– Вас ожидает принц Ингир, – и только после этого сообразил, что он не обязан передо мной отчитываться.

Пожав плечами, дескать надо, так надо, я качнулась с пятки на носок, стараясь побыстрее избавиться от противных ощущений и восстановить кровоснабжение, после чего двинулась вслед за конвоиром. Как только мы вышли, за дверями оказалось еще двое танийцев, на этот раз рядовые. И вот таким квартетом наша компания отправилась в департамент безопасности.

Как только я оказалась в допросной, навстречу мне поднялся Ингир. Его слегка осунувшееся лицо, на котором отчетливо виднелись следы усталости, говорило само за себя. Но глаза все так же внимательно следили за каждым моим движением, как и при первой нашей встрече. Слова, прозвучавшие секундой позже, удивили меня.

– Поздравляю, вы справились с заданием, хотя, учитывая нападение войск Союза, мне казалось, что у вас ничего не получится.

– Простите? – Это все, на что я была способна в данный момент.

Ингир усмехнулся.

– Забыли? Вашей основной задачей было понравиться Лерго дис’ Кейриму, и вы это сделали. Сейчас единственный, с кем он готов разговаривать, это, как ни странно, именно вы, Тэриадора.

Я недоуменно взглянула на собеседника, пытаясь осмыслить только что услышанное. Поймав мой взгляд, принц пояснил:

– Сейчас вы отправитесь к Лерго и должны будете убедить его подписать договор с Танэктом на выгодных для нас условиях. В обмен на это мы гарантируем мирийцам военную поддержку и выступим против Союза.

– Но это же может послужить началом… – Я не договорила, но слово «война» так и плясало джигу на кончике языка, готовое сорваться в любую секунду.

– Не совсем, армия Союза сейчас не в лучшем своем состоянии, правительство девяти навряд ли вступит в открытую конфронтацию перед объединёнными силами противника. Мы получим не только мирный договор между мирийцами и Союзом, что само по себе не плохо, но и укрепим положение Танэкта на политической арене.

Ну да, все как всегда из-за власти и из-за бабок, – мелькнула невеселая мысль и вспомнился Дариш, лежащий на полу атриума.

– А как же нападение, Дариш… – Произнесла я и в тот же миг почувствовала себя глупым ребенком рядом с умудренным жизнью взрослым.

Когда решаются дела такого масштаба, о жизнях пары сотен человек можно и забыть. Как будто прочитав мои мысли, Ингир продолжил:

– Я скорблю по погибшим. Дариш был мне другом, – и после паузы добавил. – Наверное, единственным другом.

И как-то невольно верилось этим простым словам. Потому как о настоящей потере редко кричат с надрывом, а боль, словно шорох осенних листьев, звучит даже тогда, когда все молчат. Но Ингир не был бы настоящим политиком, если бы, не стряхнув с себя воспоминания, словно вешний снег, продолжил:

– Через два часа по галактическому времени должен состояться Совет, где будут присутствовать лидеры большинства рас. Сейчас от вас будет зависеть, что предпримет Лерго. Обвинит ли он Союз в нападении и тем самым развяжет войну…

Я вздрогнула от последнего слова, но Ингир сделал вид, что не заметил и продолжил:

– … либо объявит об альянсе с Танэктом и тем самым вынудит Союз признать мирийцев новой независимой расой со всеми правами. Вам, Тэриадора решать, стоит ли смерть Дариша того, чтобы началось открытое активное противостояние двух рас.

После этих слов Ингир развернулся и, не прощаясь, ушел, оставив меня наедине с кучей разрозненных мыслей. О том, что я во время перелета находилась в карцере и о причинах, по которым там оказалось, не было сказано ни слова, но поведение принца было красноречивее любого сотрясания воздуха. Жизнь и здоровье Браена лежали на одной чаше весов вместе с согласием Лерго на союз с Танэктом.

Наверное, мне полагалось впасть в ступор, оплакать смерть Дариша, четкое осознание которой накрыло только сейчас. Да на худой конец просто закатить истерику. Но я старалась абстрагироваться от воспоминаний о случившемся в атриуме. И ничего этого не было. Сейчас больше всего я была похожа на искин. Когда дверь за принцем закрылась, и спустя минуту вошли мои конвоиры, я голосом, таким же теплым, как и вакуум вселенной, произнесла: