История Англии от Чосера до королевы Виктории - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Маколей Тревельян cтр.№ 81

Охота на лисиц при последних Стюартах уже стала принимать черты, сближающие ее с современными видами охоты. В тюдоровские времена лисиц выкапывали из их нор, ловили сетями или, как при охоте на барсуков, травили собаками; крестьяне же убивали лисиц как вредителей. Дело в том, что в те времена олень все еще оставался преимущественно зверем для охоты. Однако вследствие беспорядков гражданской войны были разрушены оленьи заповедники и уничтожено так много красивого зверя, что во времена Реставрации во многих графствах пришлось заменять охоту на оленей охотой на лисиц. Но в графстве или в области все еще не было стай охотничьих собак, содержащихся за счет общественных сборов; дворяне все еще держали свои собственные стаи и приглашали своих соседей на охоту за зверем. Существовавшее прежде мнение, что джентльмены должны охотиться на оленя и на лисицу со своими собственными гончими, в своих собственных лесах, постепенно уступило место иным взглядам, а именно, что охотиться можно во всякой загородной местности независимо от того, кто является ее собственником.

В некоторых графствах лисьи норы заваливались, и лисиц ловили в открытом поле. В таких случаях нередко приходилось гнать лисицу по 10 или даже 20 миль. Но в Ланкашире и, вероятно, в других местах охотники загоняли лисицу в нору и затем ее выкапывали; если не удавалось загнать лисицу в нору, она обычно уходила. Возможно, что тогда еще не была выведена такая неутомимая порода гончих, какая имеется в настоящее время.

Охота на оленя со всей пышностью охотничьего ритуала, освященного временем, все еще сохранилась как благороднейший вид спорта, но постепенно она приходила в упадок, по мере того как потребности сельского хозяйства в земле сокращали количество лесов и ставили предел размерам оленьего заповедника, который каждый дворянин стремился огородить вокруг своего господского дома.

Более широко, чем охота на оленей и на лисиц, была распространена среди населения травля зайца «с мелодично лающими» гончими; дворяне верхом, а простой народ, во главе с егерем, – пешком. Эта охота носила характер народного сельского спорта, возглавляемого, конечно, дворянством, но в нем принимали участие соседи всех общественных слоев – от высших до низших.

Другим видом народного спорта были: борьба по различным правилам и приемам, принятым в различных частях страны; различные примитивные виды футбола, а также всякого рода игра в ручной мяч, часто переходившая в добродушную борьбу между всем мужским населением двух деревень. Фехтование, бокс, поединки, стравливание быка с медведем вызывали восторг народа, который еще не выучился смотреть с отвращением на причиняемые страдания. И действительно, излюбленным удовольствием были зрелища, меньше всего похожие на спорт, – повешение и сечение плетьми. Но из всех видов народного спорта самым популярным был петушиный бой; в устраиваемый при этом тотализатор все классы общества вкладывали свои сбережения, делая еще большие ставки, чем на скачках. Но и скачки начали занимать большее место в национальном сознании благодаря покровительству Карла II скачкам в Ньюмаркете, а также благодаря улучшению породы верховых лошадей в результате скрещивания арабской и берберийской пород.

При последних Стюартах из моды иради здоровья часто посещали курорты. Впервые после римских времен внимание знати начали привлекать воды Бата, но этот прекрасный город тогда еще не был выстроен. Северные джентри и их семьи охотнопосещали Бакстон и Харрогейт, но двор и высший свет Лондона в большом числе и чаще всего можно было встретить среди деревенских коттеджей вокруг Танбридж Уэлза, где в 1685 году придворные выстроили для себя церковь, назвав ее в честь короля-мученика Карла I.

Приморское побережье еще не имело своих приверженцев: доктора еще не открыли целебные свойства его воздуха; никто еще не хотел купаться в водах океана или восторгаться с берега его красотами. Море было «английской общей собственностью», путем к рынкам, «рыбохранилищем», плацдармом для войны и наследием потомству. Но еще никто не стремился к морскому побережью или в горы для восстановления здоровья и бодрости духа.

На протяжении столетия при правлении Стюартов частные обложения налогами английских графств делались в фискальных целях: отчеты указывают суммарно географическое распределение богатств страны. Самым богатым графством был Мидлсекс, так как в него входила значительная часть Лондона; самым бедным – Камберленд; Суррей благодаря расширению Лондона и его рынка поднялся с восемнадцатого места в 1636 году до второго в 1693 году. Следующим по богатству шел Беркшир и группа земледельческих графств к северу от Темзы: Хартфордшир, Бедфордшир, Бакингемшир, Оксфордшир и Нортгемптоншир. Их богатство заслуживает внимания, особенно если учесть, что в них не было больших городов, промышленных округов или угольных копей и что их сельское хозяйство велось преимущественно на открытых полях; но они находились недалеко от лондонского рынка. Таким образом, центральные графства в среднем были самыми богатыми. Затем шли южные графства, включая Кент и Суссекс, с землями старого огораживания, с фруктовыми садами и с овцеводческими пастбищами в долинах. За ними шла Восточная Англия с ее благодатными для земледельца умеренными осадками и Эссекс, примыкающий к Лондону. Следующим по богатству был Запад, находящийся далеко от столицы и страдающий от слишком влажного климата. И, наконец, последнее место занимал Север, еще недавно бывший мятежным и все еще бедный. Самыми бедными графствами в Англии были семь: Чешир, Дербишир, Йоркшир, Ланкашир, Нортамберленд, Дарем и Камберленд. Бедность северных графств тем более поразительна, что все они имели угольные копи, а Йорк и Ланкашир, кроме того, текстильную промышленность. Но богатство, которое производилось этими отраслями промышленности, еще не было использовано в большом масштабе для улучшения сельского хозяйства в этих отсталых северных местностях. Это было сделано в следующем столетии, когда богатство рудников в Тайнсайде было использовано для удобрения болотистых земель соседних графств.

Графства Англии и Уэльса

Если провести черту от Глостера до Бостона, то вся площадь Англии без Уэльса делится примерно на две равные половины – северо-западную и юго-восточную. В настоящее время благодаря развитию тяжелой индустрии большая часть населения живет на северо-запад от этой черты, хотя не так давно начался обратный поток по направлению к югу; однако в царствование Карла II, вероятно, только четвертая часть населения жила к северо-западу от этой черты.

В течение XVII столетия в Уорикшире произошли изменения, показательные для промышленного прогресса и его влияния на сельское хозяйство. В царствование Елизаветы Кемден отметил в своей «Британии», что Уорикшир разделен на две части рекой Эйвон: Фелдон (богатая пахотная область открытых полей) к юго-востоку от этой реки и Вудленд (Арденнский лес) – к северо-западу. В годы правления Вильгельма III Гибсон – позднее знаменитый лондонский епископ – издал новое издание «Британии» с добавлением своих примечаний о переменах, происшедших со времени Кемдена: на месте исчезнувшего Арденнского леса появились богатые пахотные пространства.