Крастер для солидности кашлянул, приосанился и вытер всё еще набегавшую на глаза из ссадины на лбу кровь, напоследок собираясь с мыслями:
– Считать себя находящимися на условно вражеской территории! Используя находящиеся в вертолете боеприпасы, все имеющиеся при себе магазины немедленно снарядить боевыми патронами! Гранатометчикам и стрелкам
[14] огневых групп выдать на руки по двенадцать штук сорокамиллиметровых осколочных гранат!
Крастер бросил взгляд на взводного сержанта, тот, подтверждая, кивнул.
– Кроме этого, всем за исключением санитара получить по сто двадцать патронов в планках
[15]! – Крастер опять глянул на О’Нила, в обязанностях взводного сержанта лежало боевое обеспечение подразделения. – Если самоуверенные атлеты проявят такое желание, раздача дополнительного запаса патронов и сорокамиллиметровых гранат по вашему усмотрению. Там же лежит ящик М67 – разрешаю раздать двадцать штук; морпехов, которые не подорвутся, тоже выберете самостоятельно. Остальные ручные гранаты в резерв. Ящик «Лоу»
[16] тоже пока не трогать. Проверить исправность средств связи. Радиостанции для экономии заряда батарей до отдельного приказания держать выключенными! Использование полевых рационов без моего личного разрешения – запрещаю! После раздачи боеприпасов одно отделение пойдет в охранение. Комендор-сержант О’Нил – займитесь!
– Есть, сэр! – Ганни кивнул.
– Кроме того, я хочу знать наличие у нас полевых рационов, прочих продуктов питания, воды, горючего, вооружения и боеприпасов. Учесть все, до последней банки колы! После выдачи боеприпасов предоставить список! Конкретный план дальнейших действий будет доведен позже.
– Есть, сэр!
Крастер ещё раз окинул взглядом стоящий перед ним взвод.
– Мы должны быть вежливыми, профессиональными и готовыми убить всё, что нам встретится! Вперед!
Крастер обернулся к стоявшим рядом с ним вертолетчикам, всё это время внимательно слушавшим инструктаж. Чуть дальше санитар, не обращая ни на кого внимания, занимался Рюккером.
– Капитан Фаррелл? При всем уважении, сэр, после оказания медицинской помощи просил бы вас проверить исправность электро- и радиооборудования вертолета, а также его вспомогательной силовой установки. Меня интересует возможность зарядки батарей средств связи и наблюдения взвода. А также примерное время, на которое я могу в этом рассчитывать. Ещё я бы хотел пощупать эфир через ваше радиооборудование. Эфир пуст, я проверял, однако вокруг горы, так что мои радиостанции далеко не берут, сэр.
Фаррелл кивнул и дернулся от боли, неловко пошевелившись при этом:
– Принято, лейтенант. Если ВСУ исправна, с зарядкой радиостанций определенно что-то придумаем. Замотают руку – займусь этим сам. Горючего для нее в баках, так полагаю, нам хватит надолго. При столкновении, я тоже уже посмотрел, только правый расходник порвало.
– Прекрасно, сэр. Ещё вопрос. Что у вас с боеприпасами к бортовым пулеметам?
– Увы, лейтенант. Мы совершали не боевой вылет, так что на мои пятидесятые
[17] можете не рассчитывать.
– Вот это плохо, сэр. Ладно, хоть для моего вооружения патронов достаточно.
– Да, хоть в этом нам повезло. Вы
[18] закончили? Отойдем на пару слов, лейтенант?
Крастер с любопытством смерил Фаррелла взглядом, переговорить с глазу на глаз он собирался предложить первым, но, как выяснилось, упустил момент. Несмотря на то что у Фаррелла было повреждено запястье и он был вертолетчиком, а не пехотинцем, капитан морской пехоты Соединенных Штатов в мире, где они жили, несомненно стоял выше её второго лейтенанта. То, что морпехи оказались в центре непонятного феномена, ситуацию только ухудшало – в обычных условиях на земле капитан находился вне пехотной вертикали управления и не мог претендовать ни на что, кроме уважения к своему воинскому званию. Теперь же в неизвестной горной долине рядом с потерпевшим аварию вертолетом он автоматически превращался в старшего начальника, со званием на две ступени выше командира пехотного взвода. И, что ещё более важно, с куда большим, чем Крастер, служебным и жизненным опытом.
И вот тут и крылась первая ловушка. В возможном конфликте капитана и лейтенанта за первым теперь не стояло государство. По крайней мере, здесь и сейчас. Как, впрочем, и за самим лейтенантом. Все, что у них было, это личная харизма и поддержка согласных им подчиняться людей. С данной точки зрения уже Крастер должен был отдавать приказы Фаррелу, а не наоборот. За спиной лейтенанта стояли четыре десятка вооруженных морпехов, а за спиной Фаррела были только два сержанта из экипажа, раненый Рюккер и полуразбитый при посадке вертолет. Короче говоря, выстраивание новой вертикали управления в данной ситуации должно было стать фундаментом всех дальнейших действий. Последнее, к счастью, понимали оба офицера. Хотя бы потому, что в случае их конфликта обнажалась следующая ловушка. При отказе подчиняться Фаррелу Крастер не то чтобы превращался в мятежника – хотя военный суд мог вынести именно такой вердикт, – а ни больше ни меньше разрушал систему управления своим же взводом. Если второй лейтенант посчитает возможным отказаться подчиняться капитану, то почему бы комендор-сержанту не отказать в праве отдавать ему приказы уже самому лейтенанту? А потом и какому-нибудь наглому капралу не послать ко всем чертям их обоих? При сомнениях в лидерах фактор отсутствия государства за спинами офицеров и NCO обеспечивал вероятность мятежа практически стопроцентную. Это сейчас, первое время, на стороне сложившейся вертикали работает привычка и незнание людьми обстановки, что есть стеклянная ваза, которую можно разбить одним неловким движением. И даже самой по себе офицерской склоки для этого может оказаться вполне достаточно – Крастер, не особо задумываясь, мог назвать в своем взводе минимум пару паршивых овец, которые легко пойдут на мятеж, как только немного освоятся.