Сила шаманов. Боевая и лечебная магия индейцев Дикого Запада - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Стукалин cтр.№ 66

Зловещая деятельность колдуна чирикауа апачей и навахо представляла угрозу для его родственников даже большую, чем для людей вне семьи.

Когда человек не выполнял предписания своей Силы, считалось, что Сила могла забрать кого-нибудь из его ближайших родственников. «Некоторые колдуны поступают так специально, когда хотят, чтобы их родичи умерли», – говорили старики апачей ^[576].

Это показывает, что даже положительная Сила способна отомстить. Двойственность Силы заключается не только в том, что она может быть применена на доброе дело или во зло, но и в том, что сама Сила может быть доброй или злой. Например, равнинные кри полагали, что Сила духов змеи, рыси и пумы может наделить человека определенными способностями, но взамен потребовать от него жизнь его жены или ребенка ^[577]. Иногда злые намерения Силы могут быть определены при первом контакте с ней. По словам индейцев: «Человек может принять Силу или отказать ей. Иногда брать ее опасно. Порой предлагаемые Силой церемонии предусматривали нечто дурное. По этой причине некоторые люди отказываются от (явившейся им в видении) Силы». Могла Сила и обманываеть человека. Индейцы говорили, что многие шаманы утверждали, будто их Сила «предназначена только для того, чтобы делать добро», а потом с удивлением выясняли, что все обстоит наоборот.

Считалось, что Сила через некоторое время могла потребовать от шамана расплаты – принести ей в жертву чью-то жизнь. Шаман мог успешно проводить церемонии с десяток раз, после чего Сила являлась ему во сне или в видении со словами: «Я помогала тебе столько раз, а теперь я хочу, чтобы ты принес мне в жертву столько-то людей». И шаману приходилось платить. «В прежние дни они приносили в жертву лучших воинов племени. Делали они это в бою», – с горечью вспоминали старики. Некоторые шаманы отказывались так поступать, заявляя, что Сила сразу должна была предупредить их, тогда бы они не стали брать ее церемонии. Часто они погибали после этого в результате несчастного случая. Иногда Сила требовала принести в жертву ближайших родственников – сына, дочь или жену. Сила насылала на них какую-либо болезнь, и их смерть казалась естественной, а шаман не должен был противиться. Некоторые соглашались, некоторые отказывались. Из-за этого многие люди боялись быть родственниками особо удачливых шаманов. Они не могли защититься от них. Часто сыновья боялись своих отцов-шаманов. «Очень часто особо успешного шамана ожидало суровое наказание. Шаман мог сделать много добрых дел, но потом Сила требовала от него в жертву жизнь родственника», – говорили апачи.

Кроме того, когда приходило время умирать, Сила могла предложить шаману, сделавшему много доброго людям, или колдуну, чтобы вместо него умер кто-нибудь из родственников. Если шаман соглашался, он оставался жить, а его родственник умирал. Тогда даже добрый шаман становился колдуном. По этой же причине родственники начинали бояться стареющих шаманов ^[578].

Человека, обвиненного в колдовстве, ожидала скорая расправа от родственников и друзей жертвы. Суды и расправы, устраиваемые апачами и навахами над людьми, подозреваемыми в колдовстве, даже в середине XX века отличались необычайной жестокостью и практически не оставляли обвиняемому возможности доказать свою невиновность. И это признавалось самими индейцами. Хотя, с одной стороны, чирикауа апачи говорили, что человек не мог обвинять кого-либо, если не был абсолютно уверен, что тот колдун, они сами признавали, что обвинения в колдовстве порой предъявлялись из-за личной неприязни. Иногда люди, сомневающиеся в правдивости обвинения, молчали, потому что обвинитель обладал большим влиянием в племени и вступать с ним в пререкание по столь серьезному вопросу было себе дороже. Они говорили: «Некоторые люди, которых сжигали, действительно были колдунами, но нет доказательств того, что ими были все. Жил один человек – военный лидер. Он сжег нескольких мужчин и женщин по подозрению в колдовстве. А происходило это так. Кто-нибудь мог прийти к нему и указать на другого человека, сказав, что тот колдун. Этого ему было достаточно для того, чтобы послать за ним нескольких мужчин, схватить его и сжечь живьем. Часто они привязывали колдунов за запястья к ветке дерева так, что ноги их болтались в воздухе». Если шаман обвинял кого-то в колдовстве в результате проведения диагностической церемонии, того обязательно заставляли признаться ^[579]. Когда человека замечали за колдовской практикой, его сразу же хватали и убивали на месте. Схваченный колдун мог попытаться откупиться деньгами или скотом, но не менее часто угрожал своему пленителю неожиданной смертью ^[580].

Защищать обвиняемого было некому, кроме него самого. Даже родственники не помогали ему. «Если твой ближайший родственник – колдун, толпа схватит его и сожжет. Если родственники будут противиться, они последуют в костер за ним», – говорили апачи.

В прежние времена, особенно если пострадало много людей, у чирикауа апачей собиралась вся община, и обвинение выносил совет из наиболее влиятельных людей. Подозреваемого подвешивали за запястья, чтобы его ноги не касались земли, а под ногами складывали хворост. Если обвиняемый сознавался, его сжигали живьем. Он мог рассказать, кому навредил, и даже обещать снять с них заклятье, но его все равно сжигали. Иногда колдуна просто пристреливали. Колдуна убивали в любом случае, чтобы он больше никогда не мог причинить людям вреда, и никогда не отпускали. Считалось, что огонь уничтожал колдовскую Силу, но прежний вред снять уже не мог. Огонь и его угли считались предохранительным средством против колдунов и призраков. Предметы колдовства, изымаемые шаманом из тела больного, всегда бросали в костер, где они, по словам индейцев, шумно взрывались, давая подтверждение об уничтожении источника недомогания. То же происходило, когда сжигали самого колдуна. «Когда он горит, раздается хлопок – «пум», как при выстреле из ружья, – рассказывали апачи. – Это колдовство взрывается в нем. В каждом случае, когда я видел сжигание колдуна, был такой хлопок».

Как уже упоминалось выше, навахо считали, что признание колдуна помогает вылечить жертву любого вида колдовства, если только болезнь не вступила в свою крайнюю стадию. После признания колдуна его жертва сразу же начинала медленно поправляться, а он сам умирал в течение года от болезни, симптомы которой были такими же, как и у его жертвы. Когда определенные улики убеждали навахов в виновности того или иного человека, они на веревке приводили его на собрание, где начинали допрос. Если человек не признавался в содеянном, ему связывали ноги и руки и не позволяли есть, пить и ходить в туалет, пока не добивались признания. Подобная пытка также применялась индейцами пуэбло. К ногам предполагаемого колдуна могли прикладывать горящие угли. В некоторых случаях обвиненному в колдовстве позволяли убраться прочь, при условии, что он навсегда покинет пределы сообщества. Но обычно колдунов приговаривали к смерти и убивали. Казни были различными, но всегда отличались жестокостью. Колдуна могли пристрелить или забивали топорами и дубинами, а иногда вешали. Порой семья жертвы получала от семьи или клана колдуна (обвиненного или казненного) отступное. Относительно души колдуна после его смерти большинство навахов сходятся на том, что она попадает туда же, где обретаются души всех остальных людей, но более не может причинять вред живым людям.