Полис, логос, космос: мир глазами эллина. Категории древнегреческой культуры - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Суриков cтр.№ 64

Наверное, не случайно, что греческая история классической эпохи не знала случаев крупных восстаний рабов. Необходимо подчеркнуть принципиальный тезис: не в жестокости эксплуатации заключалась тяжесть положения раба (он мог в каких-то случаях вообще не заниматься физическим трудом), а именно в его полном бесправии. Мы уже упоминали выше, что, например, в ходе судебного следствия свидетельские показания рабов принимались только под пыткой. Считалось, что на обычном допросе раб ни за что не скажет правды. Пытать свободных людей, естественно, категорически запрещалось.

Впрочем, распространенное суждение, согласно которому раб вообще не признавался человеком, а чем-то вроде животного, «говорящим орудием», тоже требует оговорок. Рабов, случалось (и нередко), отпускали на волю. А если бы в рабе совсем уж не видели человеческую личность, то его нельзя было бы легально освободить, то есть «сделать» его человеком, поскольку из «не-человека» человека по определению сделать нельзя. Нельзя же, например, быка освободить и сделать человеком.

Были ли классическая демократия и в целом древнегреческая цивилизация основаны на рабском труде? До недавнего времени на этот вопрос отвечали однозначно-положительно. «Античная рабовладельческая демократия» – такую формулировку и поныне можно встретить во многих книгах. Ход мысли здесь такой: массы демоса потому имели возможность принимать активное участие в управлении государством, что эти люди располагали необходимым досугом. А досуг у них был именно по той причине, что им не приходилось работать: за них это делали рабы.

Однако в действительности ситуация была гораздо сложнее. В том-то и парадокс античности, что те же самые крестьяне-граждане, которые посещали народное собрание и воплощали высшую власть в полисе, в полной мере занимались и физическим трудом на своих полях. Если у крестьянина были рабы, они тоже трудились вместе с хозяином, но это не освобождало и самого гражданина от необходимости работать. И тем не менее у него оставалось время и для общественной жизни. Почему оставалось – об этом мы еще поговорим ниже. А рабский труд (во всяком случае, в основной сфере экономики, в сельском хозяйстве) имел скорее все-таки вспомогательный характер.

Позволим себе выразиться несколько патетически. Классическая античная демократия – отнюдь не демократия бездельников-рабовладельцев. Напротив, это в полном смысле слова демократия тружеников, земледельцев и ремесленников с мозолистыми руками.

В марксистской и близкой к ней научной литературе часто встречается идея: не будь рабства – не было бы ни государственного деятеля Перикла, ни поэта Софокла, ни мудреца Сократа… Одним словом, всем своим расцветом блистательная древнегреческая цивилизация обязана рабовладельческим отношениям. Однако по этой логике в начале VI в. до н. э., когда рабовладение в Афинах еще не получило сколько-нибудь значительного развития, не могло быть Солона, который являлся одновременно и государственным деятелем, и поэтом, и мудрецом (так сказать, «Перикл, Софокл и Сократ в одном флаконе»). А он тем не менее был. Необходимо помнить: полис появился и сформировался в своих наиболее принципиальных чертах раньше возникновения классического рабства, стало быть, вполне мог обходиться и без него; рабство не было обязательным, неотъемлемым, интегральным явлением полисной жизни.

Один наш коллега, крупный историк античности и убежденный сторонник классового подхода, пишет автору этих строк: «Если в V в. до н. э. исчезли бы все рабы в Афинах, то им пришлось бы обходиться без Перикла и других представителей его класса» ^[184].

Так ли это? У нас возникают серьезные сомнения. Что бы делал Перикл, если бы в его эпоху не было рабов? Думается, что делал бы примерно то же самое, то есть занимался бы политикой. Он был богатым человеком, и основой его (и таких людей, как он) богатства было, конечно, не рабовладение, а крупное по греческим меркам землевладение. Не будь рабов – Перикл всё равно не бедствовал бы. Он, например, разделив свои земли на небольшие наделы, сдавал бы их арендаторам (арендные отношения в классических Афинах были широко распространены). Или обрабатывал бы их руками вольнонаемных фетов. Кстати, тратил бы на оплату этих батраков лишь чуть-чуть побольше, чем на содержание соответствующего количества рабов – а, может быть, даже и меньше. Но траты, доходы и прочие вещи его вообще очень мало интересовали, судя по приводившемуся в одной из предыдущих глав описанию Плутархом перикловского подхода к ведению личного хозяйства – подхода по видимости рыночного, а по существу – чисто антирыночного, приносившего Периклу вместо дохода один убыток, зато дававшего досуг.

По нашему глубокому убеждению, такая категория, как «рабовладельческое общество», – фикция. Есть три (и, кажется, только три) способа юридического оформления труда (если исключить труд на себя, то есть труд хозяина). Это рабство, крепостная зависимость, вольный наём. И, что интересно, все три есть всегда! Они не сменяют друг друга стадиально, как думали марксисты. Все три вида мы застаем и на самых ранних этапах истории человеческого общества, и на самых поздних. И на Древнем Востоке есть все три (причем подчас в рамках одного и того же социума); и в Греции, начиная уже с микенских и гомеровских времен, есть все три. И в XX веке есть все три! В советской России были и рабы (армии заключенных), и крепостные (колхозники), и вольнонаемные.

И вот еще о чем нужно сказать. С восприятием современными людьми Древней Греции сложилась ситуация, которую можно охарактеризовать, перефразируя Маяковского: «Мы говорим Эллада – подразумеваем Афины». Так получилось в связи с двумя обстоятельствами. Во-первых, Афины являлись самым знаменитым и культурно развитым полисом. Во-вторых, именно об Афинах античные авторы донесли до нас наибольшее количество информации.

В результате очень часто думают, что как было в Афинах – так же было и в прочих греческих городах. Такой подход называют афиноцентризмом, и он явно неверен. Богатые, процветающие, огромные по эллинским меркам Афины, в которых действительно было сравнительно много рабов, – не правило, а исключение, равно как и Спарта, в которой рабов классического типа не было вовсе.

В Афинах всё было «не так, как везде». Это государство, в частности, могло позволить себе платить должностным лицам за исполнение их обязанностей: в казне имелись для этого средства. Нигде больше в греческом мире подобная практика не зафиксирована ^[185].

Иными словами, если мы лучше хотим понять подлинные реалии Эллады, нам нужно представить не Афины, а гораздо более типичный полис – небольшой и расположенный где-нибудь в «глубинке», допустим, в Аркадии. Среди полисов этой области известен ряд таких, которые имели демократическое правление.

Иными словами, в таком полисе граждане в массе своей ходили в народное собрание, и сами же они (а кто еще?) замещали должности и булевтов (членов Совета), и судей, и те магистратуры, которые в данном полисе были. А в условиях маленького гражданского коллектива каждому гражданину, несомненно, приходилось вступать в ту или иную должность довольно часто. И в то же время они – в этом опять-таки нет никакого сомнения – все сами трудились. Ведь в описанном здесь полисе мало у кого были рабы, – тем более в таком количестве, чтобы освободить хозяина от работы. Причины достаточно ясны: в малых полисах заведомо были менее развиты товарно-денежные отношения (многие из них на протяжении всей своей истории даже не чеканили монету). Приобретать рабов было просто не на что, тем более что они были недешевы, и гражданам бедного полиса подобная роскошь была не по карману.