Битва двух империй. 1805-1812 - читать онлайн книгу. Автор: Олег Соколов cтр.№ 19

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Битва двух империй. 1805-1812 | Автор книги - Олег Соколов

Cтраница 19
читать онлайн книги бесплатно

Один из вернувшихся эмигрантов, перешедший на службу к Наполеону, писал следующее: «Я проехал 60 департаментов (регионы, на которые делилась Франция) и поставил себе за цель строжайше проверить всю информацию, все то, чему я так долго не верил. Я получал информацию у префектов, у местных властей, я использовал все возможные контрпроверки, и я вынес из моих поисков лишь одно — что никогда за всю историю Франция не была столь процветающей, лучше управляемой и более счастливой».

В 1801–1803 гг. была проведена кардинальная административная реформа, создавшая современный государственный аппарат. В эти же годы была создана эффективная судебная система. А знаменитый закон от 11 флореаля X года (1 мая 1802 г.) учреждал систему высшего и среднего образования, не потерявшую своего значения вплоть до наших дней.

Никогда еще Франция не видела такого бурного экономического роста, как в эти годы. Все источники отмечают, что именно в 1802 г. начался подъем промышленности, который продолжился и в годы Империи. Если накануне прихода к власти Бонапарта валовой продукт Франции был на 40 % меньше такового в 1789 г., к началу эпохи Империи он превзойдет дореволюционный уровень почти на 50 %!

Как в самой Франции, так и на вновь присоединенных территориях повсеместно производились обширные строительные работы. Строились новые дороги, каналы, порты. В этом году была начата прокладка дороги через Симплонский перевал в Альпах, открылась новая дорога от Майнца до Страсбурга, сооружались дороги от Ниццы к Генуе, от Бордо к Байонне и т. д. Особенно интенсивно развивался Париж. Первый консул объявил, что он желает сделать столицу «самым прекрасным городом, который когда-либо существовал». Рапорт полиции от 26 мая 1802 г. сообщал, что «строительные работы ведутся с такой активностью, что едва хватает рабочих» . А «Газет де Франс» в те дни писала: «Если судить по многочисленности и активности общественного и частного строительства, которое ведется в столице, можно подумать, что строится новый город» .

Неудивительно, что свершения Бонапарта вызвали во Франции не просто энтузиазм, а восторженное чувство подъема. Страна, вышедшая из потрясений революции, словно расправила крылья, была полна энергии и веры в будущее. Помнится, как один пожилой француз, знаток наполеоновской эпохи, блистательно резюмировал состояние духа людей того времени: «В эпоху Консульства все французы словно стали молодыми». Герцог де Брольи написал в своих воспоминаниях: «Эти четыре года (консульства), подобно десяти годам правления Генриха IV, являют собой самую лучшую, самую благородную часть истории Франции» .

Вполне закономерно политический авторитет Бонапарта так возрос, что он был провозглашён пожизненным консулом, а 4 августа 1802 г. была принята новая конституция, которая учреждала власть, близкую по своей сути к монархической. Бонапарт отныне был не только пожизненным консулом, но и имел право представить сенату своего преемника.

В отношении с Россией Бонапарт всеми способами стремился показать своё внимание к этой стране и к её монарху. В Петербург был направлен временный посланник, который пробыл в столице до августа 1802 г. Этим человеком был молодой блистательный офицер Арман де Коленкур.

Инструкции, данные посланнику, резко контрастируют с наставлениями, которыми царь снабдил Моркова. Они очень короткие и сводятся фактически к одной фразе: «…вы постараетесь выразить ему (Александру) от имени Первого консула твердое намерение французского правительства культивировать добрую гармонию и дружественные связи, которые счастливо установлены между двумя государствами» .

В то время как Коленкур всеми силами старался улучшить отношения между Россией и Францией, Морков, казалось, не жалел ничего для того, чтобы отношения царя к Бонапарту переросло в настоящую ненависть. Совершенно непонятно, как посол, попавший в страну, в которой происходили гигантские позитивные сдвиги, не увидел и не услышал ничего, кроме брюзжания старух, вернувшихся из эмиграции. В его донесениях все описано только в черном цвете. «Положение (Бонапарта) непрочное. Его власть еще менее надежна после двух лет узурпации, чем в первый день… революция тяготеет всей своей тяжестью, и его положение становится с каждым днем все более тяжелым…»

В конечном итоге Морков дошёл до того, что сам оплачивал наёмных писак, которые составляли по его заказу памфлеты против Бонапарта и его правительства. Когда полиция арестовала одного из таких авторов, первый консул через своего посла пожаловался Александру.

Как всегда, ответ Александра был словно заключен на различных уровнях — он говорил одно, писал другое, думал третье, а делал четвертое. В разговоре с Коленкуром царь воскликнул: «Я слышал, что некоторые делают глупости. Черт возьми! Если я получу об этом точные сведения, я примерно накажу виновного и не потерплю, чтобы делали гнусности от моего имени» . Эта фраза была предназначена для благородного и честного офицера, без сомнения, чтобы показать ему, что Александр также прям и честен.

Ответ царя, направленный на имя главы правительства, был несколько иным. Он взял своего посла под защиту: «…Я не придаю никакого значения тому, что могут делать ничтожные памфлетисты, которые никак не связаны с правительством, потому я и не придал значения обвинениям, которые были возведены на графа Моркова. Этот официальный представитель слишком хорошо знает мое стремление развивать и укреплять полнейшее согласие с Францией, и поэтому невозможно, чтобы он решился потворствовать чему-либо противному интересам и планам его правительства» .

Наконец, для внутреннего, так сказать, употребления, Александр лишь очень мягко упрекнул своего посла за общение с памфлетистом. Зато буквально за несколько дней до этого выразил ему свое полное доверие и поддержку: «Донесения ваши оправдывают в полной мере доверенность, которую имею я к деятельности и искусству вашему в делах. Ободряя все подвиги ваши (!), нужным почитаю войти здесь в некоторые изъяснения для дальнейшего вашего руководства…» Не прекращал царь высказывать доверие Моркову и впоследствии.

В начале 1803 г. отношения между Англией и Францией начинают портиться. И вопрос здесь не в тех или иных действиях конкретных политиков. Бурное развитие французской промышленности, нежелание Бонапарта бесконтрольно допускать на французский рынок английскую продукцию в ущерб отечественному производителю, наконец, французская колониальная экспансия и огромное усиление Франции на континенте — все это не могло не обеспокоить английскую буржуазию. В течение более чем столетия Англия была фактически единственной в мире мощной капиталистической державой. Английские купцы и промышленники привыкли к тому, что у них нет опасных соперников. Английские дешевые и высококачественные товары повсеместно легко подавляли конкуренцию слаборазвитых мануфактур феодально-монархических стран. Так было, в частности, и в России, которая фактически превратилась в сырьевой придаток для английской индустрии. И вот в Европе появилось большое государство, где глобальные социальные изменения привели к появлению мощной рыночной экономики.

Обычно принято писать, что английское правительство было очень сильно обеспокоено событиями на севере Италии и посредничеством Бонапарта в швейцарских делах [15]. Это, конечно, так, но не совсем так. На самом деле главной причиной раздражения английских правящих кругов был страх потерять безраздельное экономическое лидерство, потерять свои барыши.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию