22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война? - читать онлайн книгу. Автор: Марк Солонин cтр.№ 83

Комиссар Вашугин обрушил свой гнев совсем не на тех, кого надо было бы пустить в расход? Сущая правда. Вот только является ли это его личной виной — или это неотвратимая беда, которая приходит к каждому, кто с радостью продал свою душу бесчеловечной, беззаконной власти?

Комиссар Вашугин сам дал себе ответ на все эти вопросы. Через два дня, вернувшись в штаб фронта, он прошел в свой служебный кабинет и застрелился.

А комиссар Попель прошел всю войну, дожил до победы. На долгих 48 лет пережил Вашугина и чуть было не расстрелянный им герой Гражданской войны, командир кавалерийского полка в 1-й конной армии, награжденный еще до начала Великой Отечественной войны тремя орденами Красного Знамени генерал-лейтенант Рябышев. По их воспоминаниям мы и постараемся восстановить трагическую историю гибели 8-го мехкорпуса.

Утром 27 июня в лесу на южной окраине Брод было принято следующее решение: создается ударная группа в составе 34-й танковой дивизии полковника Васильева, 24-го танкового полка 12-й тд, 27-го мотострелкового полка 7-й мед, корпусного мотоциклетного полка. На усиление группы были переданы и 15 танков Т-34 из состава 23-го танкового полка 12-й тд. Логика, по которой именно эти части вошли в ударную группу, была очень простой — в наступление на Дубно должны были перейти те части, которые или не получили ночного приказа об отходе, или не поспешили его выполнять.

Вторая (меньшая) половина корпуса — 7-я мотострелковая дивизия (без 27-го мсп), 12-я танковая дивизия (без 24-го тп), вспомогательные и технические подразделения — должна была начать наступление на следующий день, 28 июня.

Командиром ударной группы Вашугин назначил Попеля, напутствовав его таким добрым партийным словом: «Займете к вечеру Дубно, получите награду. Нет — исключим из партии и расстреляем...» [105]

Если исходить из организационной структуры мехкорпуса РККА, то получается, что группа Попеля обладала наибольшей ударной мощью — в нее были сведены три из пяти танковых полков мехкорпуса. Правда, такой вывод не совпадает с теми цифрами, которые приводит в своих мемуарах Рябышев. Так, он пишет, что в корпусе (за вычетом группы Попеля) осталось 303 танка, в том числе 46 KB и 49 Т-34.

Из документов, приведенных в работе [166], следует, что в ударной группе было порядка 220 танков (в том числе около полусотни KB и Т-34), более девяти тысяч человек личного состава.

В 14 часов 27 июня 1941 г. стальная лавина двинулась на Дубно.

Предоставим слово командиру ударной группы комиссару Н.К. Попелю:

«...оборонявшие деревню Грановка батальон пехоты и рота танков противника были застигнуты врасплох. К орудиям, к танкам, в окопы немецкие солдаты бросались в одних трусах — загорали.

С вражеским заслоном Волков разделался так быстро, что основным силам не пришлось даже притормаживать.

Во всю ширину шоссе шли наши мотоциклисты. Правее них, по-над железной дорогой двигались танки с пушками, обращенными влево. Когда я с пригорка увидел эту разлившуюся лавину, то испытал ту особую радость, какую дает сознание собственной силы...

Бой развернулся на широком, переливающем золотом ржаном поле километрах в десяти юго-западнее Дубно... К ночи с окруженной группировкой противника было покончено....»

По словам Попеля, не считая уничтоженной вражеской техники, только в исправном состоянии было захвачено 30 танков и до полусотни брошенных гитлеровцами орудий. Разгромлены тылы 11-й танковой дивизии вермахта. Победа не далась без потерь. В том бою в горящем танке погиб командир танкового полка Николай Дмитриевич Болховитин. Но и немецкой пехоте, упорно оборонявшей город, пришлось на себе испытать, что это такое — удар страшного танкового «колуна».

«...На мостовой, на сиденьях и крыльях дымящихся машин, в тележках разбитых мотоциклов — трупы. Даже на деревьях куски тел, окровавленные серо-зеленые лоскутья... На наши танки сейчас страшно смотреть. Трудно поверить, что настоящая их окраска — защитная, а не красно-бурая, которую не может смыть мелко моросящий дождик...»

Подлинные боевые документы опровергают рассказ Попеля о том, что его боевая группа заняла Дубно — дальше местечка Малые Сады на южной окраине города продвинуться так и не удалось [166, стр. 195]. Но эта частность не отменяет главного — важнейшая линия снабжения немецких танковых дивизий была заблокирована.

На предыдущих страницах этой книги было высказано много (слишком много, как скажет, наверное, иной читатель) критических замечаний в адрес Красной Армии образца 1941 года. Правды ради пора уже сказать и о том, что противник был исключительно силен, и совладать с ним едва ли было в то время под силу любой другой армии мира.

Сила вермахта заключалась, разумеется, не в «многократном численном превосходстве», которого не было и в помине, не в мифической «внезапности нападения» и уж тем более не в «техническом превосходстве» худосочных немецких танкеток.

Сила была в другом: в общей для всех — от генерала до рядового — уверенности в своей непобедимости, в своем превосходстве над любым противником, в непреклонной твердости командования и стойкости войск.

Приходится констатировать, что прорыв советского танкового клина в тыл главной ударной группировки вермахта не вызвал и тени растерянности у немецких генералов. Панический вопль: «нас окружают» — так и не раздался. Ни одна танковая дивизия вермахта не прервала ни на час свое неуклонное продвижение на восток.

Вырвавшись из капкана у Дубно, 11-я тд уже 27 июня захватила Острог, форсировала реку Горынь и двинулась прямо по шоссе к Шепетовке — важнейшему железнодорожному узлу Левобережной Украины. Дивизии 3-го танкового корпуса вермахта (13-я и 14-я танковые, 25-я моторизованная), развивая наступление от Дубно на северо-восток, к исходу дня 28 июня заняли Ровно и уже на следующий день вышли к реке Горынь в полосе Гоща — Тучин.

В то же время, для локализации прорыва советских танков у Дубно, немецкое командование спешно стягивало с других участков фронта четыре пехотные дивизии (111, 44, 57, 75-ю), а также часть сил 16-й танковой и 16-й моторизованной дивизий из состава 48-го танкового корпуса.

В скобках заметим, что сам факт появления немецкой пехоты у Дубно (120 км от границы) уже на пятый-шестой день войны совершенно однозначно свидетельствует о том, каким было на самом деле «ожесточенное сопротивление» советских войск. Для пехоты, идущей пешком, 20 км в день — это темп марша, причем марша форсированного. Так, в октябре 1939 г. именно в этих местах, на территории оккупированной Восточной Польши, для отвода немецких и советских войск на согласованную линию новой границы был установлен как раз такой — 20 км в день — график движения походных колонн [1, с. 130]. Другими словами, воевать при таких (20 км в день) темпах продвижения немецкой пехоте было некогда...

Подвижности немецких войск, быстроте и настойчивости решений немецких генералов необходимо было противопоставить не меньшую оперативность советских штабов. Увы, летом 1941 г. такая задача была для командования Красной Армии совершенно непосильной. К сожалению, приходится констатировать, что такая оценка применима даже к лучшим из лучших, даже к тем, кто своим личным мужеством и самопожертвованием заслужил вечную память благодарных потомков.