22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война? - читать онлайн книгу. Автор: Марк Солонин cтр.№ 77

Как-то неловко становится в описании такого беспомощного и бестолкового руководства в третий раз цитировать мысль Наполеона о военном счастье. Лучше приведем ее достойный русский эквивалент — «против лома нет приема».

Даже с учетом потерь и неразберихи первых дней войны Юго-Западный фронт располагал еще огромными силами.

Как бы то ни было, а в составе одной только «южной» ударной группировки, несмотря на весь загадочный «танковый падеж» первых дней войны, было еще около тысячи танков — в два раза больше, чем у противника. Бесспорным было и качественное превосходство: порядка двух сотен новейших KB и Т-34 против 139 средних (во всех смыслах этого слова) танков PZ-III/ 50 в трех танковых дивизиях немцев.

Примечательная деталь — Гальдер, дневниковые записи которого в первые дни войны были в целом пронизаны духом крайней самоуверенности, 26 июня 1941 г. пишет:

«...противник все время подтягивает из глубины новые свежие силы против нашего танкового клина... переброска пехотных дивизий для прикрытия южного фланга невозможна из-за отсутствия свободных сил. Будем уповать на Бога...»

Конечно, не Ф. Гальдеру, продавшему душу гитлеровскому режиму, поминать всуе имя Божие. Но судя по тому, как развернулись в дальнейшем события, немцы и сами не оплошали. Приходится признать, что немецкое командование нашло самое верное, точно соответствующее обстановке решение — немецкие танковые дивизии спаслись от неминуемого разгрома БЕГСТВОМ.

Да, именно так. Никакого танкового сражения (подобного битве под Прохоровкой в июне 1943 г.) в июне 1941 года не было. Немецкие танки сбежали с поля боя у Дубно — только сбежали они не назад, а вперед, на восток, в глубокий тыл Юго-Западного фронта. А разгромить советские мехкорпуса было поручено немецкой пехоте, которая, воспользовавшись неповоротливостью командования Ю-3. ф., успела пешком дойти от границы до рубежа Берестечко — Дубно раньше, чем там смогли развернуться для наступления советские танковые дивизии.

Разумеется, если бы вермахту в июне 1941 г. противостояла организованная, управляемая, умеющая и желающая сражаться армия, то такое решение командования привело бы немецкие войска на Украине к гибели. Брошенная под танки пехота была бы разгромлена, а отрезанные от линий снабжения танковые части сами загнали бы себя в западню, в которой им предстояло погибнуть без горючего и боеприпасов.

Но немецкие генералы уже поняли (или интуитивно почувствовали), с кем они имеют дело. Паника, охватившая войска и командование Юго-Западного фронта после прорыва немецких танков на Острог — Шепетовку, оказалась самым эффективным оружием, гораздо более мощным, нежели малокалиберные пушки немецких танков, а упорство и стойкость немецкой пехоты оказались сильнее брони и огня мехкорпусов Красной Армии.

Вернемся, однако, к последовательному изложению событий.

Ранним утром 26 июня из района южнее Ровно двинулась в бой 43-я танковая дивизия 19-го мехкорпуса. К сожалению, «танковый падеж» не обошел стороной и эту покрывшую себя в те трагические дни неувядаемой славой дивизию: из 237 танков в атаку пошла сводная танковая группа в составе: 2 танка KB, 2 танка Т-34 и 75 танков Т-26.

О том, как развивались события, мы узнаем из сохранившегося доклада командира 43-й тд полковника И.Г.Цибина:

«...командование 43-й дивизии остановило отступающую пехоту и артиллерию 228-й стрелковой дивизии, расположило их и отдало приказ о вступлении в бой совместно с танковой дивизией. После восстановления необходимого порядка было принято решение на немедленную атаку...

Артиллерия дивизии (43-й гап), двигавшаяся на тракторной тяге со скоростью 6 км в час, находилась еще в пути и к началу атаки открыть огонь не могла. В распоряжении дивизии не было представлено ни одного самолето-вылета, так что получить какие-либо данные о том, что происходит в глубине обороны противника, штаб дивизии не мог, в то время как авиация противника продолжала господствовать в воздухе, корректировала огонь и вела наблюдение за нашими действиями...

В 14.00 танки дивизии выступили в атаку, имея впереди два танка KB и два танка Т-34, с ходу развернулись и ураганным огнем расстроили систему ПТО и боевой порядок вражеской пехоты, которая в беспорядке начала отступать на запад. Преследуя пехоту противника, наши танки были встречены огнем танков противника из-за засад и с места, но вырвавшимися вперед KB и Т-34 (которых в этой дивизии было-то всего четыре штуки! — М.С.) танки противника были атакованы, а вслед за ними — и танками Т-26...

Танки противника, не выдержав огня и стремительной танковой атаки, начали отход, задерживаясь на флангах, но быстро выбивались нашими танками, маневрировавшими на поле боя. Танки KB и Т-34, не имея в достаточном количестве бронебойных снарядов (?!? — М.С), вели огонь осколочными снарядами и своей массой давили и уничтожали танки противника и орудия ПТО...

Бой длился около 4 часов... Противник, отходя в Дубно, взорвал за собою мосты, лишив таким образом дивизию возможности прорваться в Дубно на плечах его отходящей пехоты...» [8]

Быть может, менее точно, но зато гораздо нагляднее описывает этот день командир разведбата 43-й тд B.C. Архипов (вступивший в войну уже в звании Героя Советского Союза и закончивший ее дважды Героем). В своих воспоминаниях он пишет:

«...когда вечером 26 июня мы гнали фашистов к Дубно, это уже было не отступление, а самое настоящее бегство. Части 11-й танковой перемешались, их охватила паника. Она сказалась и в том, что, кроме сотен пленных, мы захватили много танков и бронетранспортеров и около 100 мотоциклов, брошенных экипажами в исправном состоянии. На подходе к Дубно, уже в сумерках, танкисты 86-го полка разглядели, что к ним в хвост колонны пристроились восемь немецких средних танков — видимо, приняли за своих. Их экипажи сдались вместе с машинами по первому же требованию наших товарищей. Пленные, как правило, спешили заявить, что не принадлежат к национал-социалистам, и очень охотно давали показания. Подобное психологическое состояние гитлеровских войск, подавленность и панику, наблюдать снова мне довелось очень и очень нескоро — только после Сталинграда и Курской битвы...» [109]

Нет, уважаемый читатель, чудо, конечно же, не произошло. Дивизия Цибина, еще до боя превратившаяся фактически в батальон легких танков, не смогла взять Дубно и разгромить стянутые к этому городу две танковые (11-ю и 13-ю) и три пехотные (299, 111, 44-ю) дивизии противника, на вооружении которых были сотни 37-мм противотанковых орудий, против которых наш старый Т-26 с его 15-мм противопульной броней был беззащитен.

Не многим смог помочь и 9-й МК Рокоссовского. В ходе боя 26 июня он так и не смог прорвать оборону 299-й пд вермахта и выйти на северо-западные окраины Дубно.

В последующие два дня положение «северной» группировки советских войск значительно ухудшилось. Немцы, подтянув из района Луцка еще две дивизии (14-ю танковую и 25-ю моторизованную) из состава 3-го танкового корпуса, сами перешли в наступление от Дубно на Ровно и далее к реке Горынь. Рокоссовский вспоминает: