23 июня: "день М" - читать онлайн книгу. Автор: Марк Солонин cтр.№ 84

1-я Танковая группа наделала много бед. Разгромила и отбросила на сотни километров от границы стрелковые и механизированные корпуса Юго-Западного фронта, прорвала линию укрепрайонов на старой границе и в середине июля 1941 г. вышла к Киеву и Белой Церкви. Затем немецкие танковые дивизии развернулись на 90 градусов и ринулись на юг Украины, в тыл беспорядочно отступающих войск 6-й и 12-й Армий, каковые армии (точнее говоря — их остатки) были окружены в районе Умани и сдались. В плен попало порядка ста тысяч человек, включая командующего 12-й Армией генерал-майора Понеделина и командующего 6-й Армией генерал-лейтенанта Музыченко. В начале сентября 1-я ТГр форсировала Днепр в районе Кременчуга и устремилась на север, навстречу наступающей через реку Десна 2-й ТГр.

15 сентября немецкие танковые части соединились в районе Дубны — Лохвица (170 км к востоку от Киева), окружив таким образом 21, 5, 37, 26 и 38-ю Армии. В гигантском «киевском мешке» в немецкий плен попало, по сводкам командования вермахта, более шестисот тысяч человек. Не останавливаясь на достигнутом, 1-я Танковая группа снова развернулась, на этот раз на 180 градусов, и практически без оперативной паузы, 24 сентября, начала наступление на юг, к Азовскому морю. Продвинувшись за 15 дней на 450 км, немцы окружили и взяли в плен в районе Мелитополя ещё 100 тысяч человек, затем, развернувшись на 90 градусов, прошли ещё 300 км на восток и к 21 ноября 1941 г. заняли Таганрог. Итого: более полутора тысяч километров маршрута (не считая неизбежного в ходе боевых действий маневрирования) по «противотанковым» советским дорогам, на танках с узкими гусеницами и малосильными бензиновыми моторами.

В середине этого «большого пути» (в конце августа — первых числах сентября) безвозвратные потери танков в 1-й ТГр составили: 33 Pz-IV, 101 Pz-III (всех модификаций), 37 лёгких Pz-II, (2 командирских PzBef. Итого — 183 танка за два месяца боёв. (10, стр. 206) Кроме того, значительное число танков было повреждено и временно вышло из строя. В указанный момент времени таких небоеспособных танков в 1-й ТГр числилось 198 единиц (общее число подбитых и восстановленных за два месяца танков было, разумеется, ещё большим). Таким образом, число боеготовых танков в 1-й ТГр сократилось к началу сентября более чем в два раза, до 370 единиц. Приняв эти цифры к сведению, как базу для сравнения, обратимся теперь к анализу потерь трёх наиболее мощных, вооружённых сотнями новейших танков, мехкорпусов Юго-Западного фронта.

Начнём с самого мощного 4-го мехкорпуса. В состав корпуса входили, как и положено, три дивизии: две танковые (8-я и 32-я) и одна моторизованная (81-я). Количество танков, стоявших к началу боевых действий на вооружении этих дивизий (не считая плавающие танкетки Т-37/38), указано в следующей таблице:

Самым удивительным числом в приведённой таблице является номер дивизии, на вооружении которой оказалось самое большое среди всех танковых дивизий Юго-Западного фронта количество танков новых типов. 32-я танковая дивизия была новой дивизией, начавшей своё формирование в апреле 1941 года, в рамках реализации загадочного решения о развёртывании 20 новых мехкорпусов. 4-й мехкорпус не входил в чисто «новорождённых», но в один из новых корпусов (15-й МК) из прежнего состава 4-го МК была передана полнокомплектная и хорошо подготовленная 10-я тд. Её и должна была заменить 32-я тд. Как пишет в своём отчёте от 2 августа 1941 г. командир 32-й тд полковник Е. Г. Пушкин (погиб в звании генерал-лейтенанта танковых войск 11 марта 1944 г.): «…Рядовой состав в основном состоял из апрельского и майского призыва 1941 года. Штабы частей из-за неукомплектованности начальствующим составом и короткого срока обучения не были сколочены… Боевая подготовка была ускоренной. Не было учебных пособий и экспонатов. Для ускоренного обучения экипажей привлекались специальные бригады рабочих и инженеров с заводов, производящих танки… 32-й гаубичный артиллерийский полк не успел провести ни одной стрельбы из орудий. Личный состав не был подготовлен к стрельбе в полевых условиях… Техническая подготовка личного состава, особенно водительского состава, была недостаточная…» (63, стр. 181)

В результате 32-я тд к началу боевых действий представляла собой рекордное количество новейших танков, на которых предстояло воевать, говоря современным разговорным языком, «зелёным салагам» — и это при том, что в Красной Армии были тысячи танкистов с опытом войны в Испании, на Халхин-Голе и в Финляндии. Странное это решение было усугублено очень низкой укомплектованностью дивизии автомашинами и тракторами. Из общего числа 2 854 автомобилей 4-го мехкорпуса 32-й дивизии досталось только 420 машин, а из 274 тракторов и тягачей — всего 24. Поверить в подобное трудно, но именно такие цифры стоят в докладе командира дивизии. (63, стр. 189–192)

По предвоенным планам 4-й МК должен был действовать на направлении главного удара, наступая в составе «конно-механизированной армии» из района Жолкев — Яворов «с задачей выйти в район Красник, Люблин и во взаимодействии с 5, 6 и 19-й Армиями и ВВС фронта уничтожить Люблинскую группировку противника, одновременно захватить частью сил западный берег р. Висла у Пулавы, Солец и Аннополь». (4, стр. 497) Практически, такая же задача была поставлена перед войсками Юго-Западного фронта знаменитой Директивой № 3 (отправлена в штабы фронтов в 21 ч. 15 мин. 22 июня 1941 г.): «…Армиям Юго-Западного фронта, прочно удерживая госграницу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5-й А и 6-й А, не менее пяти мехкорпусов и всей авиации фронта, окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 24.6 овладеть районом Люблин…» (6, стр. 441)

В скобках заметим, что по сравнению с предвоенными планами Директива 3 была ещё очень осторожным, умеренным и сдержанным документом, так как она предполагала нанесение только одного удара (на Люблин) вместо трёх (на Краков — Катовице, на Сандомир — Кельце, на Люблин), предусмотренных майскими (1941 года) «Соображениями по плану стратегического развёртывания». Все эти планы с началом настоящей войны «прожили» не более нескольких часов. Уже в ночь с 22 на 23 июня на командном пункте Юго-Западного фронта в Тернополе с участием прибывшего из Москвы начальника Генштаба (и одного из подписантов Директивы № 3) Жукова были приняты принципиально новые решения.

Советские генералы отказались от намерения «играть свою игру» и добровольно отдали инициативу действий противнику.

От глубокой наступательной операции (теоретическая разработка которой неизменно приводится во всех толстых книгах как пример высочайшего уровня советской военной науки) решено было отказаться в пользу торопливого «латанию дыр» посредством поспешно организованных встречных танковых атак. Эти удары по наступающим в полосе Луцк — Радехов двум танковым корпусам вермахта должны были нанести 22-й МК и 15-й МК. Находящиеся на самом острие «львовского выступа» 4-й МК и 8-й М К должны были отойти назад, на 100–150 км к востоку от границы, догнать рвущийся вглубь оперативного построения советских войск немецкий «танковый клин» и нанести ему удар во фланг и тыл. Правда, для этого надо было ещё точно знать, куда именно двинется этот «клин» после прорыва линии пограничных укреплений…