23 июня: "день М" - читать онлайн книгу. Автор: Марк Солонин cтр.№ 20

После многочисленных изменений штатной численности вооружение мехкорпуса должно было включать 1 031 танк, а именно: 126 KB, 420 Т-34, 316 БТ, 152 Т-26 (в том числе 108 огнемётных) и 17 плавающих пулемётных танкеток Т-38/Т40. Распределялись танки следующим образом: в моторизованной дивизии по штату должно было быть 258 лёгких скоростных БТ-7 и 17 плавающих танков. Всего 275 танков. Каждой из двух танковых дивизий полагалось 63 тяжёлых танка КВ, 210 средних Т-34, 26 БТ-7 и 76 Т-26 (в том числе 54 огнемётных). Итого 375 танков. Ещё 6 танков БТ-7 числилось в подразделениях управления корпуса. Кроме того, на вооружении мехкорпуса был и такой (отсутствующий в вермахте) тип бронетехники, как колёсные пушечные бронеавтомобили, всего 152 машины БА-10. Вооружены они были 45-мм танковой пушкой 20К в стандартной танковой башне, т. е. по мощности и бронебойности своего вооружения превосходили немецкие танки Pz-I, Pz-II, Pz-38(t), Pz-III(первых серий с 37-мм пушкой), всё ещё составлявшие к лету 1941 года 60 % парка танковых групп вермахта. Всего же (с учётом 116 лёгких пулемётных БА-20) в мехкорпусе числилось 1 299 единиц бронетехники. Если выстроить всю бронетехнику мехкорпуса в одну линию со стандартным маршевым интервалом в 15 м между машинами, то получится «стальная лента» данной в 25 километров. Общее распределение бронетехники мехкорпуса показано в таблице:

Наличие на вооружении мехкорпуса 126 тяжёлых танков KB и 420 средних танков Т-34 кроме всего прочего означает 546 артиллерийских стволов калибра 76,2 мм, дающих вес совокупного залпа в 3 385 кг. Кроме танковых пушек, в составе мехкорпуса была и «нормальная» буксируемая артиллерия, находящаяся в мотострелковых и артиллерийских полках дивизий корпуса. Распределена она была следующим образом:

В целом вес совокупного залпа мехкорпуса (даже не учитывая полтысячи 45-мм пушек в башнях лёгких танков и тяжёлых бронемашин) составлял без малого 6 тонн, т. е. в четыре раза превосходил соответствующий показатель пехотной дивизии вермахта. Д. Павлов мог с чувством законной гордости за Красную Армию докладывать в декабре 1940 г. участникам Совещания высшего комсостава:

«…Переходя к огневым средствам танкового корпуса, я позволю себе огласить вам некоторые итоги. Всего в корпусе имеется орудий всяких калибров и миномётов 1 466. Как видите. если этот корпус будет действовать даже на 10-км фронте (средняя ширина полосы обороны пехотной дивизии. — М.С.), то он один по насыщенности огнём может нанести сокрушительный удар… Танковые корпуса, поддержанные массовой авиацией, врываются в оборонительную полосу противника, ломают его систему ПТО, бьют попутно артиллерию и идут в оперативную глубину. Впереди их, в соответствии с тактической и оперативной обстановкой, выбрасываются парашютные десанты, которые в дальнейшем будут подчинены этим танковым корпусам. За танковыми корпусами устремляются со своими танками мотопехота и стрелковые корпуса… При таких действиях мы считаем, что как минимум пара танковых корпусов в направлении главного удара должна будет нанести уничтожающий удар в течение пары часов и охватить всю тактическую глубину порядка 30–35 км. Это требует массированного применения танков и авиации; и это при новых типах танков возможно…» (14)

Для полного укомплектования танками девяти мехкорпусов и двух отдельных танковых дивизий, решение о развёртывании которых было принято летом 1940 г., требовалось «всего» 10 тыс. танков. Эту отметку Красная Армия «проскочила» ещё в 1937 году, а 15 сентября 1940 г. на вооружении армии числилось 17,7 тыс. танков (опять же не считая лёгкие танкетки Т-27 и плавающие танки). Проблема заключалась не в количестве, а в качестве: серийное производство танков новых типов только-только начиналось, а для полного укомплектования всех 20 танковых дивизий требовалось 1 260 KB и 4 200 Т-34. Разумеется, танки Т-28, Т-26, БТ, которыми временно вооружались новые мехкорпуса, были по меньшей мере лучше немецких фанерных макетов: на них можно было не только обучать личный состав, проводить сколачивание частей и подразделений, но при необходимости и воевать. Ещё раз повторим, что «технически устаревшими» эти танки могли считаться только по сравнению с уникальными характеристиками Т-34 и KB, а вовсе не в сравнении с танками противника.

Всё вышесказанное отнюдь не означает, что с перевооружением на новейшие, лучшие в мире танки не надо было спешить. Поэтому советская танковая промышленность работала не покладая рук. По состоянию на 31 декабря 1940 г. в войска уже поступили первые 196 КВ и 97 Т-34. План производства танков в 1941 г. непрерывно менялся (естественно, в сторону увеличения) и предусматривал выпуск порядка 5,5 тыс. танков новых типов. Фактически в 1941 году было выпущено 1 358 KB и 3 014 Т-34 (1, стр. 598, 38, стр. 18) Причём этот объём производства был обеспечен в таких «условиях», которые летом 40-го г. могли привидеться только в кошмарном сне: один из основных производителей бронекорпусов танков в г. Мариуполе был потерян, два важнейших предприятия (завод № 183 и единственный в стране производитель танковых дизелей завод № 75) пришлось под бомбами перевозить из Харькова на Урал, два огромных ленинградских завода (№ 185 им. Кирова и № 174 им. Ворошилова) оказались в кольце блокады. Нет никаких разумных оснований сомневаться в том, что в нормальных условиях советская промышленность смогла бы обеспечить к концу 1941 года полное укомплектование и перевооружение новыми танками всех девяти мехкорпусов, каждый из которых по числу танков превосходил любую из четырёх танковых групп вермахта, причём при абсолютном превосходстве в ТТХ советской бронетехники.

Огромные «табуны» лёгких танков Т-26 также не были забыты, и переплавка в мартеновских печах им не грозила.

По принятым летом — осенью 1940 г. решениям танковые бригады не только не расформировывались, а напротив — их число решено было увеличить до 45. «Жалкие» 11,5 тыс. лёгких танков, необходимых для укомплектования танковых бригад, по большей части уже существовали. Предполагалось, что бригада лёгких танков будет оперативно подчиняться командиру стрелкового корпуса и использоваться им как для непосредственной поддержки пехоты на поле боя в наступлении, так и в качестве инструмента нанесения мощного контрудара по прорвавшейся в тактическую глубину обороны корпуса пехоте и танкам противника. Таким образом, вопрос, над которым десять лет ломали голову военные теоретики всего мира, был решён в Красной Армии самым радикальнейшим образом. Французы «размазали» три тысячи своих лёгких танков по пехотным частям, оставшись в результате без крупных ударных соединений. Немцы передали все имеющиеся у них танки в 10 (затем 20) танковых дивизий, оставив при этом сто дивизий своей пехоты без танков непосредственной поддержки. Советский Союз, официально сохраняющий строгий нейтралитет в начавшейся европейской войне, развёртывал без малого полсотни танковых бригад для непосредственной поддержки пехоты и в то же время спокойно и уверенно создавал 9 мощнейших танковых «колунов», способных нанести «глубокие рассекающие удары» по любому противнику.