Три Лжедмитрия - читать онлайн книгу. Автор: Руслан Скрынников cтр.№ 115

Толпа шумела и не давала говорить сторонникам Шуйского. Патриарх Гермоген мог бы повлиять на исход дела, если бы получил поддержку Священного собора. Однако Гермогену противостояли Филарет Романов и другие духовные лица. С авторитетом Романова считались и духовенство, и дума. Митрополит Ростовский действовал, оставаясь в тени. Но его позиция повлияла на исход переворота. Гермоген покинул «обоз» до окончания дела.

Из бояр лишь немногие «постояше» за Шуйского. В списке «ушников» царя Василия значится: «Олексей Захарьев сын Шапилов. Сидел в Казанском дворце со князем Дмитрием Шуйским. В походе стояли против Государя (королевича Владислава. — Р.С.) со князем Дмитрием же. Да Семен Ефимьев, сидел с ними же и умышлял заодин». Последней службой Дмитрия Шуйского был поход против «вора» к Серпуховским воротам. В качестве конюшего — местоблюстителя царского престола Дмитрий тщетно «стоял» против избрания на трон королевича Владислава. Его поддержали немногие бояре и приказные люди. Их голоса были заглушены криками толпы.

Агитация в пользу Владислава дала свои плоды. Избрание королевича казалось делом почти решенным, и члены думы боялись, что возражения навлекут на их голову немилость нового монарха.

Утвердив приговор, Мстиславский с товарищами, повествует летописец, «послали от себя из обозу из-за Москвы-реки к царю Василью Ивановичу всеа Русии боярина князя Ивана Михайловича Воротынского, чтоб он, государь царь Василей Иванович всеа Русии… государьство Московское отказал и посох царьской отдал для (из-за. — Р.С.) пролития междуусобные крови христьянской».

Душой переворота был князь Василий Голицын. Но, подобно Филарету Романову, он предпочитал вершить дела, оставаясь в тени.

Выполнение беззаконной миссии было возложено на свояка Шуйских Воротынского, человека безликого и малоавторитетного. Вместе с ним во дворец отправился боярин Федор Шереметев. Посланцы постарались добром уговорить самодержца покинуть трон.

От имени думы бояре обещали «промыслить» Шуйскому особое удельное княжество со столицей в Нижнем Новгороде. Бояре кстати вспомнили о происхождении государя от высокородных великих князей Суздальских и Нижегородских.

Согласно Разрядным записям, «на том ему (царю Василию. — Р.С.) бояре и все люди крест целовали по записи, что над ним никакого дурна не учинить и из московских людей на государство никого не обирать». Последние препятствия к избранию на трон чужеземного принца были устранены.

Царь Василий отказался признать законным приговор о его отрешении от власти. Такое решение могла принять Боярская дума. В лагере у Серпуховских ворот были отдельные бояре, но не было ни думы, ни Священного собора в полном составе. Однако самодержец давно уже выпустил из рук бразды правления. Зачинщики мятежа беспрепятственно прошли во дворец, захватили царскую семью и силой свели на старый двор бояр Шуйских. Братьям царя запретили показываться в думе, позже их взяли под стражу.

Положение оставалось крайне неопределенным, и заговорщики решили довести дело до конца. Вместе с Захаром Ляпуновым в их «совете» участвовали князь Петр Засекин, думный дворянин Гаврила Пушкин, князья Василий Тюфякин-Оболенский, Василий Туренин-Оболенский и Федор Волконский, «иные дворяне мелкие» и немногие стрельцы.

Чудов монастырь вновь был вовлечен в водоворот политических страстей. 19 июля Ляпунов и его сообщники явились на двор к Шуйским в сопровождении чудовских монахов. Они предложили низложенному царю принять постриг. Тот отказался подчиниться. Тогда его постригли насильно. Дворяне держали бившегося в их руках самодержца, пока монах совершал обряд пострижения. Клятву за Шуйского дал князь Василий Туренин. От царя Туренин получил чин чашника. Но он плохо помнил благодеяния. Туренины совершили второе насилие над членами дома князей Шуйских.

Участь царя Василия разделила царица. Ее принудительно постригли в монахини.

Переворот резко осложнил обстановку. Наступил момент общего замешательства. Партия Шуйских преодолела растерянность и попыталась восстановить утраченные позиции.

Строптивый князь Василий твердил, что клобук к голове не гвоздями прибит. Патриарх Гермоген признал незаконным свержение царя и его заточение в монастырь. По приказу пастыря в церквах продолжали молиться за здравие царя Василия Ивановича. Глава церкви обратился к народу с воззванием, моля вернуть на престол государя.

Начальник стрелецкого приказа Иван Шуйский через верных людей пытался склонить кремлевских стрельцов к решительным действиям. Шуйский старательно насаждал своих людей в приказах. Высшая бюрократия готова была выступить на его стороне. Список «ушников» царя Василия Шуйского точно очертил круг лиц, выступивших на стороне низложенного монарха вместе с патриархом Гермогеном: «Постельничей Иванис Григорьев сын Ододуров… умыслив с Измайловыми и со князем Данилом Мезецким, и с Васильем Сукиным, и с Васильем Бутурлиным, по приказу князя Василья Шуйскова и братьи ево, чтобы опять сидети на Москве князю Василью Шуйскому, а не хотя государя нашего королевича, говорил и вмещал на Москве во многие люди: „Государь де наш князь Василей не пострижен!“».

Шуйские не смогли склонить на свою сторону руководство Боярской думы и проиграли дело. Никто из бояр, даже «ушники» Куракин и Лыков, не выступили в защиту самодержца.

Попытка вернуть царя Василия на трон вызвала тревогу в стане победителей. Прошел слух, будто знать намерена поступить с Шуйским так же, как и с двумя его предшественниками, убитыми боярскими заговорщиками. 23 июля 1610 г. Жолкевский сообщил королю, что обратился с письмом к московским боярам в защиту низложенного царя после того, как Иван Шуйский тайно просил его, гетмана, оборонить дом Шуйских от бояр.

После пострижения царя Василия — «инока Варлаама» — вытащили из хором и в крытой телеге отвезли в Чудов монастырь, где к нему приставили стражу. Его жену Марию определили в Ивановский монастырь. Жена Дмитрия Шуйского избежала этой участи: бояре пощадили дочь Малюты Скуратова.

Из Москвы в Польшу поступили известия, что Шуйские обобраны до нитки, им оставлены одни платья, в которых они одеты.

Трон опустел, и оспаривать власть стали многие знатные лица. Нарвский купец, вернувшийся из Новгорода 6 августа 1610 г., сообщил, что в числе кандидатов фигурируют польский королевич, трое бояр — князья Воротынский, Мстиславский и Василий Голицын — и даже некий татарский хан (вероятно, речь шла о служилом татарском царе). Воротынский хлопотал об отрешении Шуйского на глазах у всей столицы, а потому его имя называли первым. Однако Воротынский и Мстиславский, двое старших бояр, вскоре выбыли из игры. Короны домогались теперь князь Василий Голицын, сын Филарета Михаил Романов и, наконец, Лжедмитрий II.

Положение самозванца было затруднительным вследствие того, что король категорически отказывался иметь с ним дело. 10 июля 1610 г. наемное войско потребовало от самозванца, чтобы он признал себя вассалом Сигизмунда III. «Артикулы», выработанные поляками, предусматривали две возможности. Если Москва признает короля, «обманщик» получит удел в пределах Речи Посполитой. Если же русские изберут «Дмитрия», он станет вассалом короля, что поможет избежать войны с Речью Посполитой.