Тайна "немецкого золота" - читать онлайн книгу. Автор: Геннадий Соболев cтр.№ 31

Страница

При таком морально-волевом настрое солдатской массы начатое 18 июня на Юго-Западном фронте наступление было заранее обречено на неудачу, и к 1–2 июля оно на этом направлении замерло окончательно. Потери всех трех армий за время этой операции составили 37 500 солдат и 1222 офицера. «По сравнению с потерями, которые выдерживала Русская армия до революции, эти цифры невелики, — писал в связи с этим военный историк Н. Н. Головин. — Но дело в том, что эти потери должны быть отнесены всецело на долю отборных частей и тех немногочисленных полков пехоты, которые устояли еще от заразы разложения. В этом случае приведенные выше цифры велики, ибо они означают почти полное уничтожение элементов долга и порядка, посредством которых командный состав мог еще кое-как поддерживать в армии хотя бы небольшой порядок» ^[300].

К началу июля эхо поражения на Юго-Западном фронте докатилось и до Петрограда, где обстановка к тому времени и без того уже накалилась. Дело в том, что наступление на фронте послужило Временному правительству удобным поводом для того, чтобы попытаться избавиться от наиболее революционных частей Петроградского гарнизона. Реальная угроза расформирования и разоружения встала перед 1-м пулеметным, 1-м, 3-м и 180-м пехотными полками, запасными батальонами Гренадерского, Московского и Павловского полков, которые по разверстке штаба округа должны были направить в составе маршевых рот почти весь свой наличный состав. Особенно напряженное положение сложилось в 1-м пулеметном полку, из которого военный министр А. Ф. Керенский распорядился направить на фронт 500 пулеметов. План реорганизации 1-го пулеметного полка предусматривал его сокращение в три-четыре раза. Сложившуюся в 1-м пулеметном полку обстановку решили использовать в своих целях анархисты. Под влиянием их агитации пулеметчики высказались на своем общем собрании 20 июня за выступление против Временного правительства ^[301]. Однако прибывшим в 1-й пулеметный полк представителям Военной организации большевиков вместе с большевиками-пулеметчиками с трудом удалось удержать солдат от выступления на улицу. Но овладеть положением и охватить многотысячный гарнизон Петрограда своим влиянием Военная организация большевиков, в которой насчитывалось 1600 солдат столичного гарнизона и около 4 тыс. человек состояли членами солдатского клуба «Правда», к этому времени еще не могла. И очень скоро события приняли неуправляемый характер.

Настроения недовольства и озлобления в столичном гарнизоне еще больше усилила весть о расправе с солдатами Гренадерского, Финляндского и Павловского полков, отказавшимися идти в наступление на Юго-Западном фронте. 1 июля общее собрание запасного батальона Гренадерского полка после выступления делегатов с фронта приняло резолюцию, в которой выражалось «полное недоверие Временному правительству, министру Керенскому и партиям, его поддерживающим» ^[302]. С призывами к вооруженному выступлению против Временного правительства вновь выступили солдаты 1-го пулеметного полка, находившиеся в сильном возбуждении в связи с упорно распространявшимися слухами о том, что выделенные полком для отправки на фронт 350 пулеметов задержаны штабом округа для расправы с революционными массами. Возбуждение солдатских масс использовала в своих целях Петроградская федерация анархистов-коммунистов, которая на тайном совещании 2 июля решила начать на следующий день агитацию за вооруженное восстание, сделав особую ставку на 1-й пулеметный полк ^[303].

Здесь следует снова вернуться к воспоминаниям начальника петроградской контрразведки Б. В. Никитина, который приводит, на мой взгляд, чрезвычайно важные факты того, как готовилась июльская акция против большевиков. Он рассказывает о своей встрече 1 июля 1917 г. с командующим Петроградским военным округом генералом П. А. Половцовым, который, по словам Никитина, заявил: «Положение Временного правительства отчаянное: оно спрашивает, когда ты будешь в состоянии обличить большевиков в государственной измене» ^[304]. Именно 1 июля, по признанию самого Никитина, он «приказал отменить производство всех 915 дел по шпионажу, больших и малых, находящихся в разработке контрразведки и не имеющих прямого отношения к большевикам, дабы усилить работу против большевиков» ^[305]. Теперь находившиеся под его началом 21 юрист и 180 агентов ^[306] могли в любой момент начать одно (но зато какое!) «дело». Временное правительство, сидевшее на вулкане разраставшегося недовольства и возмущения солдатских масс, имело таким образом наготове не только компромат на большевиков, но и аппарат дознания. Однако события в Петрограде в начале июля развивались столь стремительно, что спасительную для Временного правительства акцию пришлось начать, по признанию ее инициаторов, преждевременно и потому полного психологического эффекта, на который она была рассчитана, не получилось.

События 3–5 июля 1917 г. в Петрограде, оказавшие сильнейшее воздействие на дальнейший ход русской революции, всегда привлекали внимание отечественных и зарубежных исследователей. С самого начала в их оценке выявились две диаметрально противоположных точки зрения: для одних это было большевистское восстание, инспирированное германским генеральным штабом, для других — стихийное выступление рабочих и солдат, возмущенных антинародной политикой Временного правительства. Эти крайние точки зрения олицетворяли в первую очередь А. Ф. Керенский и В. И. Ленин, представлявшие различные социальные и политические силы и оставшиеся непримиримыми противниками. Между этими точками зрения находится сложная историческая проблема, понимание которой основано на изучении всех документальных и мемуарных источников, на учете всех аргументов и фактов, доводов и мнений; на способности отрешиться от политических пристрастий, неизбежных в политической борьбе и вредных в исторических исследованиях. Называя июльские события в Петрограде одним из драматичнейших эпизодов революции, один из ее первых и, по-моему, лучших историков — Н. Н. Суханов писал: «Его история не только очень важна и интересна, но и очень сложна. И не только сложна, но и очень темна, крайне запутана. По обыкновению, я не беру на себя ни малейшего обязательства ее распутать, не только правильно истолковать, но и дать истинную версию событий… Но чтобы помочь распутать июльские дни будущим историкам, мне, со своей стороны, следовало бы описать их с максимальной подробностью…» ^[307].

Страница