Эпоха викингов - читать онлайн книгу. Автор: Питер Сойер cтр.№ 15

Страница

Изложение истории Руси на начальном этапе, должно быть, опиралось на предания, которые вполне могли видоизмениться при передаче и которые, несомненно, были помещены в рамки календарной хронологии, заимствованной из Византии ^[77]. Первая дата, упоминаемая в летописи, — это 852 г., под которым стоит запись о воцарении византийского императора Михаила, в чье правление русы впервые напали на Константинополь. На самом деле Михаил взошел на престол в 842 г., а о нападении на Константинополь из византийских источников известно, что оно произошло в 860 г. ^[78] Очевидно, что летописец принял первое упоминание своих византийских источников о русах за отправную точку для деятельности последних на Руси. Первое появление скандинавов, или варягов, из-за моря помещено им под 859 г., когда, по сообщению летописи, они обложили данью славян и финнов. Затем эти данники изгнали пришельцев, но последовавшие беспорядки побудили их просить варягов вернуться, что те и сделали под предводительством Рюрика и двух его братьев, которые обосновались в Новгороде, Белоозере и Изборске. По словам летописи, все это произошло в 860 г. Хронология явно неверна; «Анналы Сен-Бертена» показывают, что шведы, именовавшиеся росами, пересекли Русь уже в 839 г., а нумизматические свидетельства наводят на мысль о том, что первые шаги скандинавов на Руси относятся к самому началу IX века. Однако если пренебречь хронологией, рассказ, предлагаемый русской летописью, очень хорошо согласуется с тем, что мы знаем из других источников. Особенно убедительно звучит упоминание о брате Рюрика в Белоозере, ибо этот город лежит на пути от Финского залива к Булгарии. И как выясняется, именно в этой области скандинавы и действовали в начале IX века. В этом же столетии, причем не исключено, что довольно рано, скандинавы установили власть над Киевом и собирали дань с окрестных славян, которая затем становилась предметом торговли с более богатыми соседями в Византии, Хазарии и даже Булгарии. Некоторые подробности их отношений с Византией обрисованы Константином Багрянородным, который, сам будучи императором, написал в 948–952 гг. книгу об управлении империей ^[79]. Константин подтверждает наличие в истории Руси скандинавского элемента тем, что приводит и славянские, и «русские» — отчетливо скандинавские по своему происхождению — названия Днепровских порогов.

К счастью, информацию византийских и русских источников можно дополнить за счет произведений мусульманской письменности ^[80]. Великая экспансия ислама в VII–VIII веках способствовала возникновению интереса к миру и его народам, и потому IX–X века стали временем появления многих географических трудов на арабском и персидском языках. Многое мусульманская география почерпнула из Птолемея, но географам ислама удалось дополнить и исправить его труды, исходя из личных наблюдений и с помощью таких людей, как купцы и чиновники, путешествовавших по всему исламскому миру и за его пределами. Понятно, что предметом особого интереса для них были области, завоеванные исламом, но некоторые писатели уделяли внимание и народам, обитавшим за границами распространения мусульманской веры; и те произведения, в которых содержатся какие-либо сведения о землях между Черным, Каспийским и Балтийским морями, безусловно, имеют первостепенное значение для любого изучения деятельности скандинавов на Востоке.

К сожалению, эти работы зачастую представляют собой результат объединения двух вариантов текста в один, а многие из них написали люди, не имевшие собственных представлений об этой территории. Эти сложности усугубляются ошибками переписчиков, и в итоге некоторые вопросы весьма туманны. Например, о русах первым упоминает Ибн Хордадбех, писавший в середине IX века ^[81]. Он рассказывает о том, что русы путешествуют по Танаису, реке славян (Saqaliba). Прочтение слова Tana'is неточно, и, хотя его принято считать относящимся к Дону, имеются веские основания полагать, что здесь имеется в виду верхнее течение Волги ^[82]. Свидетельства такого рода, если только не относиться к ним с осторожностью, принимая во внимание возможность иных прочтений, приводят к большой путанице. Но это не единственная проблема, которую ставит перед нами рассказ Ибн Хордадбех. Он называет русов разновидностью славян — Saqaliba. Так обычно обозначаются славяне, но поскольку получающийся в результате смысл, противоречит всему, что принято думать о русах, в данном контексте термин Saqaliba иногда переводится как «северяне», или «европейцы» ^[83].

Происхождение и значение самого слова Rus является предметом самых оживленных дискуссий ^[84]. Как славяне, так и мусульмане использовали его для обозначения одного из народов, живших на территории сегодняшней России, а в византийских источниках, как и в «Анналах Сен-Бертена» это слово встречается также в форме Rhos. Первоначально это слово означало шведов, и, хотя у него, возможно, имелась и скандинавская форма, в славянский и арабский языки оно перешло из финского. В современном финском языке шведы называются Ruotsi, и это слово вполне могло превратиться в славянское русы, точно так же как финское название самой Финляндии, Suomi, в русском языке обернулось в саамы. Использование финского слова ни в коей мере не вызывает удивления, поскольку финны в то время занимали значительную часть русского Севера и скандинавы должны были в течение долгого времени иметь дело с ними, прежде чем повстречались со славянами или мусульманами. Сначала это слово применялось к скандинавам из средней Швеции, но вскоре русы, закрепившиеся в Киеве, подверглись славянизации, и тогда его стали употреблять для более обширной группы, включавшей как славян, так и людей скандинавского происхождения. Значит, абсолютно неправильно трактовать слово Rus в мусульманских источниках X века так, как будто оно всегда обозначает скандинавов, или даже людей скандинавского происхождения. Бесспорно, иногда имеются в виду именно скандинавы, как, например, в рассказе Ибн Фадлана о путешествии в Булгарию в 922 г., который, к счастью, дошел до наших дней в оригинале, ибо в нем описывается захоронение вождя русов в корабле ^[85]. К сожалению, немногие из мусульманских текстов так хорошо сохранились и отличаются такой ясностью, как произведение Ибн Фадлана, поэтому, как и в случае с письменными источниками, рассмотренными выше, при использовании этих свидетельств не следует забывать о проблемах интерпретации. Если пренебречь этими правилами, выводы едва ли окажутся здравыми.

Страница