Английские корни немецкого фашизма. От британской к австро-баварской `расе господ` - читать онлайн книгу. Автор: Мануэль Саркисянц cтр.№ 49

Страница

Перси Биши Шелли (1792–1822) стал жертвой «гляйхшальтунга», политики враждебной по отношению к индивидуальности. С самых ранних лет проявилась его неприспособленность к английской реальности с ее строгим иерархическим устройством. Даже внешне он не соответствовал «нормам», предъявляемым английской системой: в десять лет, когда его отдали учиться в «академию» Лайон-хауса (в 1802 г.), он слегка напоминал девочку, и соученики встретили его громкими насмешками. Преподавателям не удалось воспитать у Шелли привычку властвовать и повиноваться, его не привлекали ни драки, ни состязания, он не желал тиранить младших — даже в Итоне, воспитавшем виднейших молодых вождей Британии, в Итоне, порядки которого Шелли был вынужден терпеть с двенадцати до восемнадцати лет. Непривычный интерес к литературе и нежелание приспосабливаться сделали его объектом травли со стороны других учеников. При его появлении сотни будущих «властителей» поднимали крик: «Шелли, Шелли!» Они выбивали из его рук книги, рвали одежду. Но никакие издевательства, никакая обструкция со стороны коллектива не смогли сломить его и заставить приспосабливаться. Эти ранние гонения, помимо чувства одиночества, оставили в его душе ненависть к тирании. Через всю лирику Шелли красной нитью проходит мотив бунта, на который решаешься после долгого героического терпения. Его «Королева Маб», мечта, выраженная в форме сна (1813), считается самым революционным документом Англии того времени: в нем выносится обвинение тогдашней религии, имущественным и властным отношениям. ^[598] А в 1819 г., находясь за пределами Англии, он написал следующие строки: «Промчатся звучные слова, / И будет сила их жива, / Сквозь каждый разум их печать / Блеснет опять — опять — опять: / Восстаньте ото сна, как львы, / Вас столько ж, как стеблей травы; / Развейте чары темных снов, / Стряхните гнет своих оков, / Вас много — скуден счет врагов!». ^[599]

Лорд Байрон (1788–1824), учившийся в паблик-скул Харроу, тоже получил в детстве психическую травму, связанную с отношением соучеников к его хромоте. ^[600] Вероятно, эта травма способствовала желанию Байрона бороться с «тиранией на небесах и на земле». На какое-то время он стал «источником силы не только для угнетенных эллинов, за которых отдал жизнь. Он на время стал настоящим знаменосцем свободы для всех, кого преследовали за политические убеждения во Франции, Испании, Италии, Польше и Германии»: «Я научу камни восставать против тиранов земли», — восклицал он. Вполне понятно, что в самой Англии значительная часть лирики Байрона долгое время замалчивалась. ^[601] В 1812 г., выступая в лондонской верхней палате, Палате лордов, Байрон заявил: «Разве мало крови [бунтарей] на вашем уголовном кодексе, что надо проливать ее еще, чтобы она вопияла к небу и свидетельствовала против вас?» ^[602]«Смуглая раса с берегов Ганга до основания потрясет вашу империю тиранов». Байрон «всего себя положил на борьбу… с бесконечной черной… бездной британских филистеров», — писал Мэтью Арнольд. Однако грезы мятежных романтиков и даже позднейшие гуманистические увещевания критиков империализма не могли ослабить имперский энтузиазм буржуазии и значительной части рабочих, энтузиазм, выпестованный чарлзами кингсли, бенджаминами дизраэли и джозефами чемберленами.

Клеймо проклятья лежало на тех, кто культивировал в себе не черствость, а чувствительность: так было в расистско-империалистической Англии, к этому же пришли и «наполас» и «гитлерюгенд» (не говоря уже об СС). Не только великие английские романтики — до сих пор более ценимые за пределами Англии, чем у себя на родине, — считались «больными, истеричными и спазматическими индивидами». ^[603] Популярный британский писатель Чарлз Кингсли «сорвал маску» и с Шекспира, обнаружив в его сонетах признание ущербности — неспособности быть сильным («чувствительный» — вежливая форма понятия «болезненный»» ^[604]). Такое же клеймо стояло и на интеллектуальности, якобы порождающей «непочтительность» по отношению к установленному.

Критерием принадлежности к группе вождей считалась не ученость, а характер ^[605] — причем в понятие «характера» входило самообладание, доходящее до полной отрешенности от чувств. (В контексте фашизации мещанского субъекта отмечается, что воля — это и есть «характер в действии». ^[606]) Эдвард Мэк, британский историк, изучавший паблик-скул и их имидж, охарактеризовал воспитание в этих школах как «систему организованной жестокости», которая либо истязаниями, либо глумлением «атрофирует любые эмоции или гуманные чувства новичка». «Холодность и бесчеловечность благовоспитанного англичанина — вот результат…» А «муштра и наказания, которые ему [англичанину] пришлось снести, вымещаются потом на покоренных расах». ^[607]

Самообладание [как] первая и последняя из добродетелей.

Страница