Тайна гибели генерала Лизюкова - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Сдвижков cтр.№ 75

О дальнейшем ходе расследования по линии штаба 2 ТК и штаба Брянского фронта я уже писал ранее, поэтому говорить о нём снова нет смысла.

Почему же можно считать, что похороненный по приказу Давиденко убитый танкист и был погибшим Лизюковым? Конечно, мы знаем не всё, и очевидно, что 100 % уверенности в этом предположении нет. Но ещё более очевидным является то, что все другие версии и предположения являются гораздо менее обоснованными. В пользу версии о захоронении Лизюкова танкистами Давиденко говорит очень веский аргумент — факт обнаружения у погибшего вещевой книжки Лизюкова. Самым логичным и естественным объяснением этому является одно: книжка была найдена в кармане неопознанного танкиста именно потому, что им и был Лизюков. Объяснить этот факт как-то иначе очень трудно, а объяснения получаются откровенно вымученными, натянутыми и надуманными.

Ни нашим, ни немецким солдатам незачем было вытаскивать у убитого генерала его вещевую книжку, чтобы затем засовывать её в карман убитого солдата. Разумного объяснения такому «шпионскому трюку» просто нет. Наши бойцы, обнаружив у погибшего вещевую книжку генерала, сообщили бы об этом командованию, как это фактически и произошло в ночь на 24 июля 1942 года. Если бы её обнаружили немцы, они взяли бы её с собой как трофей вместе с другими документами русского генерала или же просто выбросили б её за ненадобностью.

Но невозможно представить себе, чтобы, взяв у генерала все другие документы, «сердобольные» немецкие солдаты устыдились бы своего поступка и стали бы «совестливо» засовывать его вещевую книжку обратно в карман окровавленного комбинезона. Или положили бы её в карман убитого рядового солдата. Для чего? С какой целью? Кого обманывать? Даже если предположить, что какие-то неизвестные нам мотивы для этого были, то у солдат противника не было никакой уверенности в том, что кто-то вообще в ближайшее время обратит внимание на обезображенный труп солдата и будет осматривать его в поисках каких-либо документов! И даже если это произойдёт, то никаких определённых выводов из этого факта сделано не будет.

Совершенно очевидным является тот факт, что действия немецких солдат после гибели Лизюкова не отличались большой продуманностью. Они сами были явно удивлены произошедшим. Их решения были спонтанными, а за их поступками не просматривается какого-либо «хитроумного плана» и преднамеренности. Конечно, если бы на их месте оказались профессионалы из абвера или офицеры из роты пропаганды, они быстро бы решили, как извлечь из случившегося максимальную выгоду. Но среди измотанных тяжёлыми боями, уставших, грязных и очерствевших от происходящего немецких солдат на передовой их явно не было…

Для них случившееся было не меньшей неожиданностью, чем для экипажа подбитого КВ. Ведь никто из них не мог даже представить, что в то утро в их руки попадёт русский генерал и его комиссар! Поэтому они действовали исходя не из «коварных установок абвера», а своего собственного немудрёного солдатского разумения, не обременённого хитроумными соображениями военной разведки и пропаганды.

Если бы немцам надо было создать видимость, что убитый «красноармеец» и есть Лизюков, они бы наверняка оставили на обезображенном трупе что-то большее, чем тоненькая вещевая книжка без фотографии. Это мог быть и «мундир» с наградами, и личные документы. Да и сам труп совсем не надо было оттаскивать от танка так далеко.

Если же им, наоборот, надо было, чтобы никто не знал, где находится Лизюков и что с ним действительно случилось, они бы не только утащили его труп вместе со всеми документами, но вообще не оставили бы на месте гибели генерала никаких улик. В той ситуации им не составляло никакого труда уничтожить всякие свидетельства трагедии, включая и сам танк, который можно было просто сжечь вместе со всеми членами экипажа, а не оставлять висящий напоказ труп Ассорова.

Факт обнаружения вещевой книжки на погибшем, скорее всего, можно объяснить тем, что после обнаружения личных документов Лизюкова в его гимнастёрке немцы не полезли в карман его окровавленного комбинезона, и неприметная вещевая книжка генерала так и осталась там…

Здесь необходимо сказать и о том, почему летом и осенью 1942-го в руководстве Красной армии предпочитали вообще не делать каких-либо категорических выводов о судьбе Лизюкова. Полагаю, что причина тому была очевидна: не было гарантии, что генерал не оказался в плену! Поэтому, учитывая явную недостаточность имеющихся достоверных данных, отношение к имевшимся свидетельствам было очень настороженным. Тем более что район гибели Лизюкова остался в руках противника и был недоступен для каких-либо поисков и вскрытия его возможной могилы.

Неудивительно, что факт обнаружения вещевой книжки Лизюкова на неопознанном трупе не расценивался в тех условиях как доказательный аргумент. Чёткой и бесспорной истиной в тот период было только одно — Лизюков пропал. Не было никакой уверенности, что обнаружение вещевой книжки не является вражеской провокацией и совершенно неожиданно Лизюков не объявится вдруг в немецком плену, а геббельсовская пропаганда не начнёт трубить о нём как о втором Власове!

Поэтому вряд ли было странным то, что командование Брянского фронта никак не прокомментировало выводы о гибели Лизюкова, сделанные на тех материалах, что имелись. В расследовании полковника Сухоручкина (относительно судьбы Лизюкова) была главным образом только констатация имеющихся фактов, без каких-либо комментариев об их достоверности и значимости. Он явно осторожничал и не хотел говорить ничего липшего.

А в более высоких инстанциях Красной армии и НКВД каких-либо окончательных выводов о гибели Лизюкова не делали ещё, по крайней мере, целый год! Этот год был периодом неизвестности и напряжённого ожидания, а ожидать тогда можно было всякого — слишком много невыясненного и неоднозначного было в обстоятельствах исчезновения опального генерала. Этот вопрос, похоже, был окончательно закрыт только в июле 1943 года, когда Саратовскому танковому училищу было официально присвоено имя Героя Советского Союза генерала Лизюкова. Такое решение и было, в сущности, официальным признанием, что он не пропал без вести, не оказался в плену, а погиб и остался героем.

В связи с этим неизбежно рассеивались подозрения и возрастала значимость всех имевшихся данных о гибели Лизюкова. Со временем стало ясно, что обнаружение его вещевой книжки на неопознанном трупе не было немецкой инсценировкой, чтобы скрыть пленение генерала. Последние сомнения окончательно развеялись уже после войны, когда никакой информации о пребывании Лизюкова в плену не было обнаружено. Тем более не может их быть сейчас, через много десятилетий после победы.

Теперь, когда это стало совершенно ясным, факт обнаружения вещевой книжки Лизюкова приобретает для нас гораздо более важное значение, чем он имел для тех, кто задавался вопросом о судьбе пропавшего генерала в 1942 году. Значимость этого факта трудно переоценить! Из его истолкования сейчас можно полностью исключить главный элемент существовавших тогда подозрений — возможность немецкой провокации!

Поэтому со всей ответственностью можно заявить, что факт обнаружения вещевой книжки Лизюкова является если и не доказательством, то, по крайней мере, очень серьёзным основанием для того, чтобы считать, что найденный убитый танкист в комбинезоне и был именно Лизюковым!