Осень в Сокольниках - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Хруцкий cтр.№ 81

Алена молчала, улыбалась ему вслед.

Тохадзе дернул щекой и выругался по-грузински.

Толик вышел из зала, спустился по служебной лестнице вниз, открыл дверь с надписью «Администратор». В кабинете закурил, сел у стола, снял телефонную трубку.

— Алена, — Тохадзе обнял ее за плечи, — мы сейчас поедем к тебе.

Высвеченная матовыми фонарями аллея была пуста, и из дверей ресторана доносилась музыка, невдалеке, за рощей, шумело шоссе.

— Алена, со мной ты будешь безмерно счастлива, у тебя будет все. Пошли скорее, — нетерпеливо тянул ее за руки Нугзар.

У темной купы кустов аллея резко поворачивала.

Тохадзе даже не заметил, откуда взялись эти двое. Они заломили ему руки, и он закричал, вырываясь.

— Милиция! — крикнула обретшая дар речи Алена.

— Здесь милиция, — сказал подошедший Корнеев.

Он расстегнул молнию на кожаной куртке Тохадзе и вынул из внутреннего кармана пистолет ПМ.

— Руки.

Щелкнули наручники.

— Вам, девушка, тоже придется проехать с нами.

Алена невозмутимо кивнула.

…Черный коридор был пугающе длинный. Игорь включил свет. Никогда не запирающаяся его дверь. Дверь с целым набором замочков Клавдии Степановны. И третья дверь с сургучной блямбой печати.

Игорь прошел на кухню, вынул из ящика пачку кофе, взял кофейник, поставил на газ.

В коридоре послышалось шарканье тапочек, и вскоре появилась Клавдия Степановна. Маленькая, седенькая, добрая.

— Ты, может, хочешь есть, Игорек?

— Спасибо, Клавдия Степановна, не хочу.

Игорь присел на табуретку, достал сигарету:

— Ничего, если я закурю?

— Кури, кури. Может, погреть тебе котлет?

— Спасибо.

— Где же ты ешь? Целый день гоняешь по городу голодный?

— Милая Клавдия Степановна, в нашем городе так много мест, где можно поесть.

— Разве это пища, так только язву наживают.

— А жить вообще вредно, милая Клавдия Степановна, от этого умирают.

Соседка посмотрела на Игоря, печально улыбнулась:

— Ты все-таки поешь. Я целый час в очереди простояла, а мяса купила.

— Это подвиг.

— Все смеешься. А ты попробуй протолкнись, у каждого магазина по пять автобусов из Тулы да Рязани.

— Там люди тоже есть хотят.

Клавдия Степановна махнула рукой, оставляя за собой последнее слово, вышла из кухни.

А Игорь налил в чашку густой черный кофе, закурил.

Он сидел, бездумно глядя на старые сломанные часы с выпрыгнувшей и не успевшей спрятаться кукушкой, и мелкими глотками пил кофе.

* * *

Шашлык жарили прямо у реки. Рядом с мостками, к которым был пришвартован катер.

Шашлык жарили Гена Мусатов и шофер.

Михаил Кириллович и двое гостей сидели в пестрых легких креслах.

Дым от мангала низко стелился по земле и уходил вверх, в сторону дачи, стоящей у обрыва.

— Хочу здесь беседку поставить, да боюсь, начнутся разговоры: мол, нескромно. — Михаил Кириллович встал, потянулся. — А почему, собственно, нескромно? Батька мой, Кирилл Петрович Мусатов, сапоги надел впервые на военной службе. Нас у матери пятеро было, так мы не то что сахара — хлеба вдоволь не видели. На поле работали с утра до вечера не хуже взрослых. Думаю, что теперь и пришло наше время. Мой батька с винтовкой бегал, чтобы его сын жил как подобает.

— Прав ты, Михаил Кириллович, ох как прав, — сказал один из гостей.

Он тоже встал. Но в отличие от крупного, барственно-породистого Мусатова был небольшого роста, кругленький, лысый.

— Вот тебе, мне, Леониду Федоровичу, — он кивнул в сторону третьего гостя, — страна поручила руководить крупнейшими отраслями хозяйства. Просто так кому попадя не поручат? Конечно, нам за это блага всякие. Сознательные люди, настоящие партийцы, это понимают. А населению мы ничего объяснять не обязаны.

— Прав ты, Леонид Федорович, — Мусатов опять опустился в кресло, — я что, сразу здесь очутился? Нет. Крестьянскую долю познал. Деревенским комсомолом руководил. Потом учился. Потом был в штате Днепропетровского обкома ВЛКСМ. В войну снабжением Ленинграда руководил. Ужасы блокады для меня не книжка. Потом в Молдавии, в Совмине. Теперь — в Москве…

Шофер и Гена поднесли стол, установили его так, чтобы из любого кресла было удобно дотянуться до закуски.

Расставили бутылки, блюдо с шашлыком. Леонид Федорович взял бокал, наполненный вином, отозвал Мусатова в сторону.

— Ну говори, — усмехнулся Михаил Кириллович.

— Три «Волги» нужно.

— Как нужно-то?

Леонид Федорович провел ребром ладони по горлу.

— Ну, если так… — Мусатов внимательно посмотрел на него.

— Деньги я привез.

— Хорошо. Мое слово — печать.

Они вернулись к столу, за которым Пал Палыч одиноко расправлялся с шашлыком.

— А Геннадий-то у тебя, Михаил Кириллович, орел.

— А что делать? Сын с супругой в Штатах, дочка с мужем в Швеции. Сестра, умирая, просила: не оставь Геннадия. Живет со мной. Парень хороший. Я его завлабом во ВНИИ автомобильном устроил. Работает. Устрой его в торгпредство куда-нибудь. В Норвегию или Данию.

— Женить его надо, — раздумчиво сказал Пал Палыч.

— Вези дочку, окрутим, — захохотал Мусатов-старший, — пора и нам свои роды да династии создавать, не все же другим.

Пал Палыч и Леонид Федорович чокнулись с Михаилом Кирилловичем.

— Значит, вас зовут Елена Семеновна Лужина? А Алена — это, как я понимаю, имя для интимных друзей.

— Каких друзей? — переспросила Алена-Лена.

Голос у нее был хриплым, словно простуженным.

— Для интимных, — повторил Корнеев.

— Алена, удобнее так.

— Вы где работаете?

— Я поступаю на курсы стюардесс.

— Как я понял из рассказа вашего участкового, поступаете вы уже пять лет на эти курсы.

— Ну и что? Мое дело, чем я занимаюсь. Не ворую.

— Ну, оставим эту сложную тему в покое. Откуда вы знаете Тохадзе?

— Мы с ним в «Интерконтинентале» познакомились.

— При каких обстоятельствах?

— Я в баре сидела, а он подошел. Вот и все обстоятельства.

— А вам известно, чем он занимается?

— Солидный, деловой парень. Он сказал, что в торговле работает.