Проходные дворы - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Хруцкий cтр.№ 26

Тогда-то и началась кропотливая оперативная работа. Мощному аппарату ОБХСС в сравнении с удалыми ребятами просто было нечего делать.

Но для настоящего дела требовались люди, имевшие возможность беспрепятственно проникать в стан врагов. Имелись и другие, более тонкие методы. Дельца заманивали в катран — подпольный игорный дом, где умелые ребята ловко обыгрывали его или подставляли красивую девушку. Этот способ был наиболее эффективным. А денег на подготовительную работу не жалели.

Я знал одну такую даму, звали ее Нина Акула. Дама была приятная во всех отношениях. Она-то и рассказала мне историю, как с товарищами вытряхнула деньги у проживающего ныне в Израиле крупнейшего московского цеховика Лени Белкина.

В те годы начала расцветать новая форма обогащения — подсобные производства при колхозах. Все сельские хозяйства, находившиеся в зоне рискованного земледелия, жили небогато и трудно. Когда государство, войдя в тяжелое положение сельских тружеников, разрешило подсобные предприятия, то целая орда бравых дельцов кинулась поднимать запущенное сельское хозяйство Нечерноземья.

Чего только не выпускали эти предприятия! Платки, чеканку, фотографии киноартистов, трикотажные кофточки, обувь. Товар расходился лихо, и в кассах колхозов появились живые деньги. Можно было платить зарплату, начинать строительство, думать о приобретении техники. Но большая часть прибыли оседала в карманах цеховиков.

Дело Белкина процветало: у него было два цеха в подмосковном колхозе. Один выпускал резиновую обувь, второй — трикотаж.

И вот он приехал на десяток дней отдохнуть в город Пярну на любимый эстонский курорт, в страну взбитых сливок и ликера «Вана Таллин». И почему-то вышло так, что его комната в пансионате «Каякас» оказалась рядом с апартаментом Нины Акулы.

Роман начался стремительно. Прекрасная дама по уши влюбилась в рослого и симпатичного Белкина.

Ах, эти ночи на взморье! Терраса ресторана «Раана-Хона», повисшая над заливом, маленькое кафе на Морской улице, тихий парк, населенный ручными белками.

Потом Москва, уютная квартира новой подруги на улице великого драматурга Островского в Замоскворечье. И, конечно, любовь. Белкин уже всерьез начал подумывать о перспективах совместной жизни со своей возлюбленной. Еще никогда в жизни его так не любили.

Все было прекрасно, но однажды председатель колхоза зашел к Белкину и рассказал, что им упорно интересуется ОБХСС. А потом подъехали два молодых опера. Поговорили о сырье, о поставках, о товаре. Белкин, паренек тертый, хорошо знал, чем могут закончиться такие визиты. Он приехал к любимой, все рассказал ей и попросил спрятать кое-какие ценности.

Любимая проплакала весь вечер, чем еще больше разбередила Ленино сердце. Черт с этим ОБХСС, главное, что он любим. В цеху бухгалтерия приведена в идеальный порядок, при обыске в доме не найдут ничего. Пробьемся! Он привез заветный чемодан на улицу великого драматурга и поехал в колхоз.

Вечером, купив парного мяса, он прилетел на крыльях любви, открыл дверь квартиры и ничего не понял. Прихожая была пуста, не было ни бронзовой люстры, ни ковровой дорожки, ни зеркала. Только стенной шкаф распахнул дверцы, словно собираясь его обнять. Он вошел в комнату и не увидел мебели.

Тогда Леня понял, что его «кинули», а жаловаться некому.

Вот какую историю рассказала мне замечательная дама Нина Акула. Я слушал эту историю, смотрел на нее и никак не мог вспомнить, где я видел ее раньше. А потом все-таки выскреб из памяти ресторан ВТО, элегантного Мазура и красивую брюнетку рядом с ним.

— Нина, — спросил я, — это дело Гера Мазур поставил?

— Откуда вы знаете?

— Догадываюсь.

* * *

Два года назад я приехал в Антверпен. Времени было немного: я торопился в Брюссель, но здесь мне надо было обязательно встретиться с человеком, который обещал рассказать о некоторых делах, связанных с русскими бриллиантами.

Мы сидели в кафе на главной площади у Ратуши, было жарко. На площадь въехал белый «мерседес», и из него вышел Гера Мазур. Он равнодушно мазнул по площади холодными глазами и не торопясь начал подниматься по ступеням Ратуши.

А я вспомнил Салехард, ресторан «Север» и бывшего зека в новом костюме.

До чего же интересно устроена жизнь.

В нее был влюблен весь двор. Когда Нина проходила через наш чахлый скверик к своему подъезду, редкие по военному времени мужики не просто оглядывались, а застывали как соляные столбы, глядя ей вслед.

Мы, пацаны, тоже не могли устоять перед красотой этой синеглазой женщины с золотыми волосами. Нам она казалось сказочным созданием, сошедшим с экрана.

Мы бегали в кинотеатр «Смена» рядом с нашим домом. В 43-м и 44-м годах там шли американские фильмы «Полярная звезда», «Джордж из Динки-джаза», «Серенада солнечной долины», «Сестра его дворецкого». Шли и другие фильмы, названия которых я уже забыл, так как больше никогда не встречал их в прокате.

Так вот, первая дама нашего двора была похожа на сошедшую со сказочного экрана в темень и неустроенность военной Москвы американскую актрису.

Мы ревниво следили за ее поклонниками, провожавшими красавицу через наш двор, сквозь темные арки, мимо траншей строившейся станции метро «Белорусская-кольцевая». В основном это были военные — лейтенанты с серебряными погонами, как я понял потом, слушатели Академии имени Жуковского. Но однажды ее провожал моряк в черной шинели и с трубкой.

Покоренные трубкой, золотым «крабом» на фуражке, мы шли за ним до ворот нашего дома.

Мы гордились нашей соседкой: ее поклонниками были офицеры, люди, которым мы завидовали до глубокой дрожи. Нам всем хотелось стать офицерами. Мы мечтали вернуться с фронта в отпуск и гулять по городу в форме с блестящими погонами. А потом ее стал провожать штатский. Молодой парень в серой кепке и коричневом кожаном пальто. И мы немедленно разлюбили ее. Нам трудно было понять, как она, красавица и гордость нашего двора, променяла офицеров на тыловую крысу в ярком клетчатом шарфе. Теперь мы не любили ее, а ее кавалера просто ненавидели. Мы кричали им вслед всякие обидные слова, а один раз даже забросали снежками.

Но, кроме нас, во дворе крутились и пацаны постарше. Те, кому до призывного возраста оставалось год или два.

Тишинский рынок, филиалом которого практически стал наш двор, наложил определенный отпечаток на их, скажем так, мировоззрение. А проще говоря, все наши ребята были малость приблатненными. Они-то и решили немного проучить нового кавалера нашей дворовой красавицы.

Место для науки выбрали самое подходящее: темная арка, соединяющая наш корпус с большим двором. Не знаю, как это происходило, но на следующий день главный приблатненный нашего двора Витька Субботин, естественно кликуха у него была «Суббота», собрал нас, пацанов, на заднем дворе и сказал, что если мы еще раз позволим себе какие-то оскорбительные выпады против Нины и ее кавалера, то нам лучше из квартиры не выходить.