Таежный бродяга - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Демин cтр.№ 34

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Таежный бродяга | Автор книги - Михаил Демин

Cтраница 34
читать онлайн книги бесплатно

Она что-то читала и теперь распрямилась, подняла голову. Внешность у нее была впечатляющая: седые, коротко стриженные волосы — и бледное нежное лицо. Большие, серые, с влажным отливом глаза. Папироска, дымящаяся в кончиках пальцев. Белая шаль — на хрупких плечах.

— Заехал в наши трущобы и хочет познакомиться с тобой, — продолжал Шарор, — стихи вот принес…

— Что ж, посмотрим, — проговорила Ирина. И улыбнулась мне: — Проходите, пожалуйста, садитесь…

И затем — подняв глаза к Володе:

— Ну, а как ты? Как жизнь?

— Да как всегда. Заботы, хлопоты, ни минуты покоя. — Он быстро глянул на часы. — Извини, Ирочка, потреплемся в следующий раз. Мне в типографию надо, я там срочное клише заказывал для своей газеты. А потом — в промышленный отдел… Еще кое-куда… Побегу! Значит, о друге моем позаботишься?

— Не беспокойся, — усмехнулась Ирина. — Ох, Володя, какой-то ты стал суетливый…

— А что поделаешь? — Он развел руками. — Се ля ви!

И уже уходя — торопливо похлопал меня по плечу:

— Значит, так, старик. Когда освободишься, ищи меня у Сазонова. Ирина объяснит — где… Мы еще увидимся! Если ты, конечно, не застрянешь тут надолго.

Я не застрял тут надолго — но все же поговорили мы хорошо; Ирина была приветлива, мила. Между прочим, она поинтересовалась причиной моего приезда, и я (небрежно раскинувшись на стуле) объяснил ей, что — утомился от Москвы, от пустой суеты столицы; что ищу теперь новых свежих впечатлений и приехал в Сибирь за ними — за романтикой!

— За романтикой! — повторила она, раскрыв мою папку и шурша листами. — В общем-то, судя по вашим стихам, это так… Вы действительно отчетливый романтик. Дай вам Бог! — Ирина посмотрела на меня. — Может, сыщете. — Сквозь папиросный дым блеснули влажные ее глаза. — Может, что-нибудь и найдете… — Она отобрала несколько стихотворений — спрятала их в стол.

И мы простились, условившись, что я загляну сюда снова в конце недели.


У Сазонова (редакционного фотографа) меня уже ждали. Здесь собрались приятели Шарора из разных отделов. И когда я вошел, Володя воскликнул нетерпеливо:

— Наконец-то! Ну, теперь пошли.

— Куда? — спросил я.

— Предаваться чувственным наслаждениям, — внятно выговорил человек с подбритой шкиперской бородою и гнутой трубкой. (Как выяснилось — газетный фельетонист.)

И другой журналист, Лева, — толстощекий, в очках, с реденьким детским пушком на голом черепе — добавил:

— В злачное место — куда же еще?

И выразительно щелкнул себя пальцем по горлу. Мы вывалились из газеты шумной гурьбой и вскоре уже сидели в ресторане, за длинным банкетным столом. Пили перцовку. Закусывали балыком. Я разглядывал журналистов и с удовольствием прислушивался к их болтовне. И невольно как бы примерял себя к этой публике. Что ж, думал я, если все пойдет хорошо, почему бы и мне не стать таким? Понравились мне эти ребята, — что говорить! — понравились. Была в них какая-то беспечность, артистичность, что ли, какая-то размашистость. И выражались они языком не простым — весьма затейливым и своеобразным.

Мы крепко здесь выпили. И затем перекочевали в другое «злачное место». По дороге Шарор исчез куда-то, испарился незаметно. Но взамен его тут же появились новые лица. Я вдруг обнаружил рядом с собою парня, который держал такую же, как у меня, стандартную кожаную папку, принадлежащую участникам «Второго Всесоюзного совещания молодых…» И испугался на миг, что этот — настоящий, всамделишный — участник заговорит со мною о Москве, о совещании, начнет искать общих знакомых, углубится в детали… Но нет, все обошлось! Как и обычно, по пьяному делу, разговор пошел совсем о другом.

— Эх, бабу сейчас бы хорошую, — проговорил писатель с папкой.

— У меня, вообще-то, есть две знакомые курочки, — отозвался фотограф Сазонов, — две сестренки. Дают безотказно, принимают обе вместе… Такие номера выделывают! Но — надо позвонить сначала. Может, они сейчас заняты. — И он начал поспешно рыться в карманах, бормоча: — Черт, где же телефон? Не могу отыскать. Вот так всегда, — запишешь на бумажке, а потом теряешь… Жалко!

— Да ты успокойся, не суетись, — сказал бородатый фельетонист. — Баб полно… Вон, глядите, братцы, сколько их!

Он встал, пошатываясь и щурясь, и указал концом трубки на противоположную сторону улицы. Там размещался детский садик. На тротуаре, возле ограды, резвились и прыгали пятилетние девочки… Лева протер очки. И сказал — разочарованно и совершенно серьезно:

— Они же еще вроде маленькие…

— Ничего, — попыхивая трубкой, ответил невозмутимо фельетонист. — Мы посидим, покурим. Подождем — пока подрастут!

Дальнейшее мне уже видится как в тумане; мы снова где-то пили. Расплачивались, скидываясь по червонцу. И опять куда-то брели, галдя. И очутились, уже вечером, в дымной, замусоренной, базарной пивной. И Лева спросил меня — перегибаясь через столик:

— У тебя еще осталось что-нибудь святое?

— Святое? В каком смысле?

— В самом прямом, — сказал Лева. И потом — видя мою непонятливость: — Ну, башли, хрусты… — Он сложил щепотью пальцы и пошевелил ими многозначительно. — Благородные госзнаки… Есть?

— Есть, но мало, ребята, мало…

— Не жмись, — усмешливо протянул Сазонов. — Ты ведь хочешь, чтобы у тебя в газете все получилось хорошо? Ну вот. А для этого надо постараться. Ты нас уважишь, мы — тебя… От нас, учти, многое зависит. Вон Левка, к примеру, он у Ирины в отделе работает!

— Ага, — кивнул Лева, — твои стихи, так или иначе, через мои руки пройдут. Так что — сам понимаешь…

— Я ведь, ребята, не возражаю, — с тоской произнес я, — но у меня действительно осталось мало! Почти — ничего…

Я видел, чувствовал: они нагло вытряхивают меня, раздевают — как фраера… а фраером я быть не любил, да и не был им никогда! Но здесь, сейчас, я оказался в положении беспомощном, нелепом. Что, в конце концов, я мог поделать? Ссориться с ними мне не хотелось — приходилось уступать, смиряться…

Я достал, кряхтя, последнюю тощую пачечку ассигнаций. Отделил от нее половину — и вручил Леве. Он осклабился и зычным голосом кликнул официанта.

— Вы ведь все устроены, — хмуро проговорил я, — имеете службу, жалованье, дома… А я — один. Болтаюсь, как дерьмо в проруби. И ничего не известно. Хорошо, если стихи пройдут. А вдруг — нет? Что тогда?

— Брось паниковать, — сказал Лева, — не трепещи. Все будет — о’кей!

И он принял из рук официанта графинчик водки. Осторожно (боясь пролить каплю) наполнил рюмку. И медленно, со вкусом, выпил ее.

Фельетонист проворчал, выгребая из шкиперской своей бороды хлебные крошки и перышки лука:

— Ну, в крайнем случае — если уж в самом деле подопрет, — придешь ко мне домой. Накормлю. О чем разговор?!

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию