Хроники Известного космоса - читать онлайн книгу. Автор: Лэрри Нивен cтр.№ 70

Лью знал, что несколько минут назад миновал Полумесяц Котта. Он слышал слабое гудение включенной рации. Теперь, возвышаясь над искривленным горизонтом, к нему приближался шторм внутри шторма: титанический вихрь, над которым он пролетал уже дважды. Плутон совершает один оборот вокруг оси месяцами^[49]. Только могучий поток воздуха, возникший внезапно и примчавшийся с другой стороны планеты, мог набрать достаточную боковую скорость, чтобы создать такой небесный водоворот лишь на основе эффекта Кориолиса. Вдоль бурлящего края мерцали языки пламени, но центр представлял собой широкий круг спокойной, чистой, близкой к вакууму пустоты, простиравшейся до поверхности ледяного плато.

По радио донесся голос Гарнера:

– …Пожалуйста, ответьте немедленно, чтобы мы знали, все ли в порядке. Есть реальная возможность того, что инопланетянин выжил при аварии, а в этом случае…

«Теперь ты мне об этом рассказываешь, все знающий заранее сукин сын!»

Лью не мог говорить. Его язык и губы застыли так же, как и остальные мышцы. Он прослушал все сообщение; оно повторялось и повторялось. Голос Гарнера звучал теперь беспокойнее, чем десять минут назад.

Ураган был почти под ним, и он смотрел прямо в глаз урагана.

От одного из темных пожаров на краю глаза язык пламени протянулся внутрь.

Это было похоже на первый взрыв, тот, который он наблюдал через телескоп. Но теперь-то Лью находился рядом! Все плато внизу исчезло в многоцветном пламени за первые же двадцать секунд. С неторопливым безразличием сонного гигантского ленивца в холодное утро огонь поднялся и дотянулся до корабля. То был огонь и лед, куски льда, достаточно большие, чтобы различать их глазами; горящий лед, вздымающийся и набирающий высоту и мощь; огненная тварь, тянущаяся, чтобы поглотить Лью.

Бега випринов. Горбатые скелетоподобные твари, похожие на огромных гончих-альбиносов, казалось, скользили над грязной поверхностью дорожки. Ноздри-воздухозаборники раздувались, кожа масляно блестела. Они мчались и мчались вокруг зрителей, стоявших, затаив дыхание, в центре круга. Воздух был полон Силы: тысячи тринтов отчаянно метали команды своим фаворитам, прекрасно зная, что у мутантного виприна нет мозгов, чтобы их воспринять. И Кзанол, сидящий на одном из самых дорогих мест, сжимающий бледно-лиловую пластиковую веревочку, знающий, что от этой гонки зависит, будет ли он вести жизнь изыскателя или же смотрителя машин-уборщиков. Он уйдет отсюда или с коммерциалами в количестве, достаточном для приобретения корабля, или вообще без ничего.

Ларри отбросил воспоминания. Это был слишком поздний период жизни Кзанола. Он хотел вспомнить куда более раннее время. Но его мозг был словно затуманен, воспоминания тринта – размыты и трудноуловимы. Будучи Кзанолом-Гринбергом, он не имел проблем с памятью, а будучи Ларри, он нервничал из-за ускользающих воспоминаний.

Самым ранним из воспоминаний Кзанола, которое Ларри смог вызвать, была сцена с подсолнечниками.

У него кончились сигареты. Они могли лежать у пилота в кармане, но Ларри был не в состоянии до него дотянуться. И он был голоден – не ел уже десять часов. Гнал бы помог. Определенно помог бы, поскольку убил бы его за секунды. Ларри оторвал пуговицу от рубашки и положил в рот. Она была круглая и гладкая, очень похожая на гнал.

Посасывая ее, он позволил своему сознанию раствориться.

Три корабля опустились на обратной стороне того, что оставалось от Полумесяца Котта. Пилоты в кабинах неподвижно сидели и ждали инструкций, охваченные яростью и сознающие свое бессилие. В четвертом корабле… Пищевые усики Кзанола встали торчком, стоило ему приглядеться.

Как будто он зондировал собственные впечатления от крушения. Ярко горящий ветер, Вселенная, заполненная ревущим, терзающим пламенем и сокрушительными ударами.

Ладно, в Лью он вроде уже не нуждается. Кзанол включил дезинтегратор и зашагал дальше. Что-то ярко заблестело сквозь темную стену льда.

– Они не отвечают, – сказал Ллойд.

Постоянное торможение в один «же» заставляло Люка сутулиться. Слишком мало, слишком поздно… Пояс потерпел поражение.

Но потом Гарнер сказал, прищурившись:

– Они блефуют.

Мэсни обернулся к нему с немым вопросом.

– Точно. Они блефуют, Ллойд, – повторил Гарнер. – Глупо было бы поступить иначе. Мы дали им такой идеальный шанс! Как открыть четыре пики в пятикарточном стад-покере. Превосходная возможность заставить нас сражаться не с тем врагом.

– Но если бы они были захвачены, мы тоже получили бы в ответ только молчание.

Люк говорил отрывистыми фразами, находя объяснения.

– Правильно. В любом случае радио бы молчало. Но и наш ответ в любом случае был бы один: стрелять на поражение. Либо флот возвращается с усилителем, либо усилитель оказывается в руках инопланетянина, летящего завоевывать Землю. Так и так нам придется атаковать.

– Ты ведь знаешь, что это означает?

– Скажи мне.

– Нам придется первыми убить Этвуда и Курилку. И Андерсона.

– Ох-ох. Насчет Этвуда – правильно. Он никогда не позволит нам стрелять в своих друзей, даже если они превратились в рабов. Но мы можем надеяться, что Андерсон возьмет Курилку под контроль.

– Как у тебя с координацией движений?

– У меня?

Люк призадумался. Неуверенные, трясущиеся руки, неуклюжие пальцы, плохой контроль сфинктерных мышц. Последствия паралича.

– Ты снова прав. Курилка сделает из Андерсона фарш. – Гарнер шумно вздохнул. – Нам придется разнести оба корабля.

– Люк, обещай мне… – Мэсни выглядел как сама смерть. Он и так был пожилым человеком и какое-то время умирал с голоду. – Я хочу, чтобы ты дал клятву: как только мы разнюхаем, где усилитель мыслей, так сразу уничтожим его. Не захватим, Люк. Уничтожим!

– Хорошо, Ллойд. Я клянусь.

– Если попытаешься доставить его домой, я тебя убью. Я не шучу.

Его палец, слишком большой палец в слишком большом рту с маленькими игольчатыми зубами. Кзанол лежал на боку, просто комок плоти, и сосал свой палец, потому что был голоден. Он всегда будет голоден.

Вошел кто-то огромный, заслонив свет. Мать? Отец? Его рука дернулась, презрительно выдернув палец изо рта и больно оцарапав его о новые зубы. Он попытался поместить палец обратно, но тот больше не двигался. Кто-то могучий и массивный велел ему никогда так больше не делать. Он никогда больше так не делал.

Ментальной защиты тогда еще не было. Забавно, как врезалась в память эта картина раннего разочарования.

Еще что-то…

Комната полна гостей. Ему четыре тринтских года, и ему впервые позволили выйти в общество. Отец с гордостью показал его гостям. Но шум, телепатический шум, был слишком громким. Он сразу же стал стараться думать как все. Это его напугало. Произошло что-то ужасное. Струя темно-коричневого полужидкого вещества вырвалась из его рта и растеклась по стене. Он публично испражнился.