Генеральская правда. 1941-1945 - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Рубцов cтр.№ 65

«Мне предстояло произвести реорганизацию Войска Польского, укрепить его боеспособность, очистить от чуждых элементов, — рассказывал Константин Константинович. — Нельзя сказать, что весь офицерский корпус Вооруженных Сил Польши тепло принял меня. Часто во время приездов в дивизии из глубины построенных на плацах для встречи войск слышались одиночные, а иногда и групповые выкрики: "Уезжайте в Россию!", "Долой красного маршала!"».

Константин Константинович подтвердил и слухи о случаях покушения на его жизнь: «В январе 1950 г. при посещении артиллерийских частей в Люблине в меня стреляли из пистолета. Выстрел был произведен с большого расстояния, и пуля пролетела мимо. Стрелявшего не нашли. Через три месяца в Познани по моей машине дали автоматную очередь. Оказался раненым сопровождавший офицер, было разбито вдребезги заднее стекло, но я не пострадал. И на этот раз стрелявших не нашли. Выступали против меня в основном бывшие участники Армии Крайовой и формирований "Национальных Вооруженных Сил". Поэтому работать в Польше было трудно» ^[239].

С годами положение Рокоссовского мало менялось к лучшему. В октябре 1953 г. он жаловался советнику посольства СССР Д.И. Заикину, что ему, как «человеку Москвы», по-прежнему чинят большие препятствия в работе, и связывал это с влиянием Бермана, Минца и Замбровского на президента Берута. Результатом этой жалобы стала рекомендация, которую на встрече с Берутом в Москве 28 декабря 1953 г. дали Н.С. Хрущев, Г.М. Маленков, В.М. Молотов и Н.А. Булганин. По мнению советских руководителей, следовало произвести перестановки в польском политбюро, чтобы устранить негативное влияние указанной выше «тройки», а также привлечь Рокоссовского к более активной работе в политбюро и ввести его в новый состав ПБ.

Рекомендации советской стороны были приняты, но серьезные взаимные претензии, которыми характеризовались отношения Рокоссовского с некоторыми членами политического руководства, в том числе с Берутом, этим не разрешились.

Очевидно, что Рокоссовский тяготился постом министра и пребыванием в Польше, не скрывал желания сменить свой статус, став, например, главным военным советником, что сделало бы срок его пребывания в стране более определенным.

Завершение его миссии было ускорено внутриполитическими процессами, нараставшим кризисом сталинской модели социализма в Польше, дополнительный импульс которому придал XX съезд КПСС. В этой обстановке личность Рокоссовского вызывала у все большего числа поляков острое неприятие, поскольку ассоциировалась с имперской политикой Москвы. Как скупо писали польские историки Т. Конецки и И. Рушкевич, «в результате событий и изменений, происходивших в руководстве партии и правительстве, сложилась обстановка, в которой маршал счел необходимым, не без чувства горечи и обиды выйти в отставку» ^[240].

Советская историография, освещая этот важнейший эпизод в судьбе полководца, по сути, ограничивалась лаконичной формулой: «В ноябре 1956 года он попросил польское правительство освободить его от занимаемых должностей в связи с ухудшением здоровья. Его просьба была удовлетворена». И сегодня некоторые авторы ограничиваются ее репродуцированием, хотя неоднозначность ситуации, в которой оказался Рокоссовский и которая потребовала от него много мужества, очевидна даже при наличии немногочисленных документов об этих событиях.

Его уход с поста министра национальной обороны не был добровольным, а стал прямым следствием политического кризиса. Сторонники реформ, объединившиеся вокруг вышедшего из заключения и реабилитированного В. Гомулки, выступали за широкую либерализацию польского общества, независимый от Советского Союза политический курс и, в частности, потребовали от руководства СССР отзыва советников из вооруженных сил и органов безопасности. Кризису способствовала и неожиданная смерть Б. Берута в марте 1956 г.

Конфликт между властью и обществом вылился в массовые волнения в Познани 28 мая 1956 г., сопровождавшиеся столкновениями их участников с подразделениями госбезопасности, внутренних войск и регулярной армии и гибелью более 70 человек. Наряду с другими должностными лицами ответственность за это, по крайней мере моральную, поляки возложили и на Рокоссовского.

Готовясь к VIII пленуму ЦК ПОРП в октябре 1956 г., сторонники В. Гомулки подчеркнуто, в нарушение многолетнего порядка, не стали согласовывать состав обновленных руководящих органов с советским руководством. Вывод маршала Рокоссовского из политбюро был предрешен.

Чтобы сохранить былое влияние на польское руководство, в Варшаву выехала делегация КПСС во главе с Хрущевым. Вопреки требованиям посла СССР в Варшаве П.К. Пономаренко, польские коммунисты не стали откладывать начало VIII пленума до завершения переговоров с ней. С их стороны это была разумная предосторожность, ибо в зависимости от тех или иных результатов польско-советского диалога Москва могла и не допустить работы пленума.

Тяжелые переговоры с руководством КПСС прошли 19 октября уже после утреннего заседания пленума. Их результаты отразила следующая рабочая запись заседания Президиума ЦК КПСС, заслушавшего информацию руководителя делегации о поездке в Варшаву: «Выход один — покончить с тем, что есть в Польше. Если Рокоссовский будет оставлен, тогда по времени потерпеть» ^[241]. Иначе говоря, московские руководители склонялись к тому, чтобы устранить польских реформаторов силой, в чем маршалу отводилась, судя по всему, немалая роль.

В Варшаве заговорили о возможности государственного переворота. По всей видимости, не без основания. По приказу Рокоссовского некоторые части Войска Польского начали выдвижение к столице. 19 октября на большое совещание были собраны офицеры Варшавского округа, и в определенной ситуации не исключалась изоляция «ненадежных» элементов.

По приказу министра обороны СССР маршала Г.К. Жукова были приведены в повышенную степень боевой готовности Северная группа войск и Балтийский флот. Во второй день работы VIII пленума, 20 октября, на Варшаву из Западной Польши начала выдвижение советская танковая дивизия (по польским источникам — две дивизии). Делегатам пленума, потребовавшим от министра национальной обороны объяснений, Рокоссовский заявил, что это «плановые маневры» советских войск, дислоцированных на территории страны. Подобное объяснение не удовлетворило участников пленума, и по их требованию танковая колонна была сначала остановлена, а позднее возвращена к месту постоянной дислокации.

В этот же день состоялись выборы политбюро ЦК ПОРП, Константин Константинович в его состав не вошел. Из 75 участников пленума за него подали голоса только 23 человека.

В Москве по мере обсуждения ситуации в Польше на заседании Президиума ЦК КПСС оценки становились все более трезвыми. Существенную роль здесь сыграла позиция Китая, который устами заместителя председателя ЦК КПК Лю Шао-ци, наряду с руководителями других компартий приглашенного в Москву для обмена мнениями, решительно возразил против силового вмешательства в польские дела. А национальное восстание, вспыхнувшее 23 октября в Венгрии, и вовсе отодвинуло польский вопрос на второй план.