Геббельс. Портрет на фоне дневника - читать онлайн книгу. Автор: Елена Ржевская cтр.№ 42

24 марта 1933. «Центр» и даже государственная партия принимают закон о предоставлении чрезвычайных полномочий правительству. Он рассчитан на четыре года и дает правительству полную свободу действий.

Только депутаты социал-демократической партии проголосовали против. Подавляющее большинство депутатов, поддержавших требование Гитлера, сознавая это или нет, по существу согласились на самоуничтожение парламента. И как социал-демократическая партия, так и те партии, что поддержали Гитлера, оказались обречены на самороспуск или терроризировались и подверглись запрету. Их имущество было присвоено нацистами.

В марте же 1933-го, когда запрещена и объявлена вне закона коммунистическая партия и коммунисты брошены в тюрьмы и лагеря, Сталин возобновляет торговлю с Германией.

«Теперь мы конституционно господа рейха», – пишет Геббельс. Но чтобы быть на деле «господами», им как раз и нужен статус, сводящий конституцию на нет. Покуда что указам Гитлера требовалось формальное принятие их кабинетом министров. Это препятствие к неограниченной власти оказалось достаточно быстро преодолимым: «В кабинете авторитет фюрера теперь полностью признан. Голосование проводиться больше не будет. Решает фюрер. Все идет много быстрее, чем мы отваживались надеяться… Наконец-то мы у власти…»

Рейхстаг утратил свое назначение – законодателя. Не был возвращен в свое мощное, символическое здание, выгоревшее внутри. Оно оставалось невосстановленным. Не было на то нужды у правителей. Рейхстаг стал декоративным органом, его малозначащие заседания проходили в здании Оперы Кролля.

Казалось бы, ведь был еще президент – высшая власть. Но призвавший Гитлера к руководству дряхлеющий, недееспособный 86-летний Гинденбург не был ощутимым препятствием рвущемуся к диктаторской власти Гитлеру. Он был использован нацистами, пока был жив, до его кончины оставался год с небольшим ^[35].

«НАМ ПРЕДСТОИТ ДУХОВНЫЙ ЗАХВАТНИЧЕСКИЙ ПОХОД»

Насыщенный событиями март 1933-го еще не исчерпался. В последние дни месяца – первая антисемитская массовая акция нового правительства. Указами Гитлера евреи уже были уволены с государственной службы, из университетов, ущемлены в сфере свободных профессий. Но Гитлеру не терпелось продемонстрировать открытую кампанию преследования евреев. Он поручил проведение ее Геббельсу. И тот включил жанр погрома в свою компетенцию министра просвещения, культуры и искусства – «всего, что относится к вдохновению».

По решению фюрера он призвал население к бойкоту всех предприятий, магазинов, лавчонок, врачебных кабинетов, контор адвокатов, принадлежащих евреям. В тот же день: «Я выступил вечером в «Кайзергофе» перед работниками кино и с большим успехом развил новую программу киноискусства… Вечером я по телефону сообщил фюреру об успехе призыва к бойкоту».

31 марта 1933. Многие приуныли… Они думают, что бойкот приведет к войне. – Это то, чего все время боится Геббельс, то пряча страх за усиленной наглостью, то проговариваясь.

Под маркой бойкота прокатились организованные СА и СС бесчинства. Тысячи жертв грабежей, избиений, убийств. Это первый акт расистской партийной программы нацистов в действии. «Лабораторией террора» был назван антисемитский погром. Антисемитизм опасен не только для евреев, он становится угрозой всему растлеваемому им обществу.

1 апреля 1933. Замечательный спектакль! – цинично восклицает Геббельс. – Нам еще предстоит трудная борьба против бюрократии, с ней нам придется драться ближайшие два года.

2 апреля 1933. Нам предстоит духовный захватнический поход – надо провести его в мире, как мы провели его в Германии. В конце концов мир научится нас понимать.

6 апреля 1933. Вечером в министерстве пропаганды собралась иностранная пресса вместе с дипломатическим корпусом и всем кабинетом. Выступали фюрер и я, мы впервые открыто выступили против представления о так называемой свободе печати… Теперь уже речь идет не о том, чтобы партия встроилась в государство: скорее партия должна стать государством.

Превращение республики в тоталитарное государство идет быстрым темпом. Гитлер завоевывает популярность и среди тех, кто еще сравнительно недавно относился к нему если не враждебно, то во всяком случае скептически, иронично, а теперь готов связать с ним надежды на спасение Германии, видеть в нем вождя.

О том, как происходило это преображение в душах – впрочем, чаще вполне механически, – описал на собственном опыте, находясь в плену в Советском Союзе, генерал Раттенхубер. Я уже говорила о том, что мне посчастливилось обнаружить в архиве эту ценную рукопись начальника личной охраны фюрера. Процитирую ее и на этот раз.

Напомню, что Раттенхубер в бытность свою мюнхенским полицейским осуществлял слежку за Гитлером, потом входил в команду охраны тюрьмы, куда после путча был водворен Гитлер. Но теперь, в 1933-м, его вызвал Гиммлер, знавший Раттенхубера по учебе на офицерских курсах в 1918 году и ценивший его опыт работы в полиции, и сделал его своим адъютантом, а вскоре назначил начальником личной охраны Гитлера. «В апреле 1933-го я впервые входил в отель «Кайзергоф», чтобы представиться Гитлеру». Предстояло пикантное свидание бывшего арестанта с бывшим тюремщиком. Но теперь Раттенхубер поджидал не Гитлера, каким знал его, а фюрера, и, конечно же, опасался, «что фюреру будут неприятны те воспоминания, на которые я невольно буду наталкивать его своим присутствием». Но, приветливо поздоровавшись, Гитлер сказал: «Я уверен, что вы теперь будете так же верно служить мне, как раньше служили баварскому правительству».

Гитлер знал, что делал, избрав главным телохранителем не кого-либо из своих «молодцов» – их надо держать в узде, постоянно внушать им восхищение и страх, – а этого полицейского, благонамеренного служаку, всегда преданного власти, отождествляемой им с отечеством.

Пока Раттенхубер взирал на Гитлера глазами прежней власти, он видел в нем демагога, возмутителя спокойствия, опасного политического авантюриста, от которого только и жди беды. Теперь же в «Кайзергоф» входила сама Власть, и мигом отступило все, что могло порочить или умалять ее.

«Беседа была бессодержательной – о новостях берлинской жизни, о театре… Совместный чай был знаком благосклонности и доверия ко мне фюрера. Говорят, он так располагал многих, и, не скрою, расположил и меня». Прежде не вызывавший доверия, Гитлер вызывал теперь у Раттенхубера благоговение. «Гитлер был для меня теперь тем «сверхчеловеком», каким рисовала его нацистская пропаганда… Это был «мой фюрер», и я был горд тем, что он оценил меня и приблизил к себе».

«ЧЕРЕЗ ГОД ВСЯ ГЕРМАНИЯ БУДЕТ В НАШИХ РУКАХ»

7 апреля 1933. За шесть часов заседания кабинета был принят ряд решающих законов. Закон о правах чиновников с параграфом об арийстве. В конце 1 мая было официально признано национальным праздником… Можно сказать, что сегодня в Германии история делается заново. Наша цель – абсолютное единообразие рейха. В конце этого процесса будет единый народ в едином рейхе.