Повседневная жизнь русского средневекового монастыря - читать онлайн книгу. Автор: Елена Романенко cтр.№ 33

Не довольствуясь первым согласием послушника, игумен более подробно испытывал его:

— Вольною ли мыслию приступаешь к Богу, а не от нужды и насилия?

— Пребудешь ли в монастыре и постничестве даже до последнего издыхания?

— Сохранишь ли себя в девстве, и целомудрии, и благоговении, и в послушании к настоятелю и братии?

— Потерпишь ли всякую скорбь и тесноту жития монашеского, ради Царствия Небесного?

И на все вопросы будущий инок смиренно отвечал: «Ей, Богу содействующу, честный отче», давая тем самым монашеские обеты целомудрия, нестяжания, послушания, отречения от мира. После того как были произнесены обеты, начинался сам постриг, который совершал священник, а игумен был восприемником постригаемого. Удостоверившись в доброй воле постригающегося, священник произносил «оглашение малого ангельского образа», в котором объяснял образ новой совершенной (ангельской) жизни. В XV веке вслед за оглашением священник читал три молитвы, перед чтением второй постригаемый преклонял голову, и священник во время чтения держал над ней молитвослов. После молитв священник брал постригаемого за правую руку и вел к аналою, на котором лежало Святое Евангелие. Указывая на Евангелие, священник говорил ему: «Се Христос невидимо предстоит зде (здесь. — Е.Р.), блюди, кому обещаваешися (смотри, кому обещаешь. — Е.Р.)». Постригаемый целовал Евангелие, и священник приказывал ему подать ножницы. Послушник давал их игумену, а тот священнику. Священник постригал волосы нового инока крестообразно со словами: «Брат наш [Алексий] стрижет власы главы своея». С постригом волос изменялось имя. Послушник Алексий стал монахом Александром. При тихом пении всеми иноками «Господи помилуй» священник облачал нового инока в монашеские одежды, объясняя при этом их духовное значение. При облачении соблюдалась строгая последовательность. Сначала надевали свитку— «хитон вольной нищеты и нестяжания», затем параман — четырехугольный плат с вышитыми на нем буквами: I. С. X. Н. К. — «щит спасения». Параман крестообразно возлагался на плечи и грудь посредством четырех шнурков. Он знаменовал собой крест Господень, который монах принимал на свои плечи и никогда не снимал. Кроме того, стягивая свободную одежду, параман делал монаха способным исполнять любую работу.

Дальше монах покрывался мантией — «ризой спасения и броней правды». Мантия символизировала собой «строгость, благоговение и смирение монашеской жизни» (Святой Симеон Солунский. С. 245). «Для чего мы носим мантию, не имеющую рукавов? — говорил святой авва Дорофей. — Рукава суть подобия рук, а руки принимаются для обозначения действия. И так, когда приходит нам помысл сделать что-либо руками ветхого нашего человека (то есть человека, не очистившегося от греховных привычек. — Е.Р.), как например: украсть или ударить… то мы должны обратить внимание на одеяние наше и вспомнить, что не имеем рукавов, то есть не имеем рук» (Авва Дорофей. С. 30).

При ношении мантии инок должен был соблюдать особую осторожность: ни в коем случае не разрешалось садиться на мантию. В Кирилло-Белозерском монастыре монахи носили короткие и длинные мантии. Длинные были особо торжественной одеждой, в которую облачались на великие праздники: к утрене и вечерне на праздники Введения, Рождества Христова, Богоявления, Благовещения, Успения, в Вербное воскресенье и на память преподобного Кирилла Белозерского. На Пасху в длинных мантиях ходили всю неделю. Интересно, что в день Сретения братия приходили к службе в коротких мантиях, а готовясь к крестному ходу вокруг обители, переодевались в длинные (РНБ. Кир. — Бел. № 60/1137. Л. 119).

Затем инок перепоясывался кожаным поясом «в умерщвление тела» и обувался в сандалии «во уготовление благовествования мира». Монашеские сандалии служили духовной защитой иноку, чтобы он «не был уязвлен мысленными змиями в пяту помыслов», подобно мифологическому Ахиллесу, погибшему от укуса змеи в пятку (Святой Симеон Солунский. С. 245). Камилавка возлагалась священником отдельно после молитвы: «Господи, Боже наш, возведый раба Твоего [имя] в духовный Твой двор» со словами: «Брат наш [имя] приял обручение великаго ангельского образа и облекся во вся оружия, во имя Отца и Сына и Святаго Духа».

В XV веке в числе монашеской одежды стал упоминаться еще клобук. Как он выглядел тогда, можно понять по изображениям русских святых на иконах XV–XVI веков. В одном «старческом поучении» сказано, что монах, прежде чем надеть клобук, должен поцеловать его «в крыльца», то есть древний клобук имел нечто вроде ушей, как у шапки. Кроме того, идя в церковь, монах должен был закутаться в клобук, чтобы его лица почти не было видно. Судя по этим описаниям, древний монашеский клобук имел форму кукуля (капюшона).

Как носили клобук в древности, известно совершенно точно, опять же из наставлений старцев. Так же, как и сейчас, он надевался вместе с камилавкой (скуфьей), при этом клобук является верхним головным убором, а камилавка нижним. Перед причастием инок снимал камилавку и клобук и клал их за левую пазуху. Клобук символизировал собой монашеское смирение и незлобие. Подобно тому, как младенец носит капюшон (чепчик), так монах носит куколь. Кроме того, «куколь есть также подобие благодати Божией, потому что как куколь покрывает и греет главу младенца, так и благодать Божия покрывает ум» монаха (Авва Дорофей. С. 32–33).

После того как брат был одет в монашеские одежды, братия отводила нового монаха в диаконник и там с пением кафизмы «Блаженны непорочнии» снова постригала его: выстригала на его голове «гуменцо». Дальше продолжалась литургия с того места, на котором она была прервана постригом. После чтения Евангелия оно давалось в руки новопостриженному, к нему подходили игумен с братией и целовали сначала Евангелие, потом нового монаха. После братского целования он становился там, где указывал ему игумен. Удостоенный пострига в ангельский образ монах приобщался Святых Христовых Тайн в течение семи дней, а затем игумен отдавал его под руководство духовного старца.

Старец поучал новичка, что со сменой одежды и имени необходимо изменить весь образ жизни — отказаться от мирских обычаев и только Бога Единого иметь в своих мыслях, предав свою волю в руки старца. Кроме послушания старец учил своего подопечного наблюдать за помыслами (мыслями) и молиться. Как плохие мысли рождают плохие дела и поступки, так и наоборот. Святые отцы различали восемь греховных помыслов, которые являются первопричиной страстей и злых дел: сребролюбия, чревообъядения, тщеславия, гордости, уныния, печали, гнева и блуда. Большое искусство требовалось, чтобы отсечь помысел в самом начале. Но немал подвиг — уловить его в себе и пытаться переменить злой помысел на добрый, что достигалось молитвой.

Чтобы сохранить ум и сердце от злых мыслей, старцы советовали все время читать Иисусову молитву, считая молитвы по четкам. Молитва эта такова: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного». Одна молитва соответствовала одному узелку на четках, которые называли лестовками. Когда прочитывали сто молитв, отодвигали одну большую четку, называвшуюся закладной, по подобию закладки, чтобы не забыть, сколько уже прочитано. Упражняться в Иисусовой молитве старцы советовали везде: в церкви, в келье, во время работы, до тех пор, пока глаза не закроются для сна. Но молиться надо было сокровенно, чтобы только свое ухо слышало молитву.