Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала - читать онлайн книгу. Автор: Борис Романов cтр.№ 102

Формальное освобождение от уголовной ответственности, указанное в примечании к статье, служит лишь для успокоения общественного мнения и маскировки коррупционной направленности пункта 1 статьи 291 УК, т. к. в существующей практике освобождение от ответственности не носит автоматический характер. Учитывая, что чиновники, занимающие высокие посты, имеют влияние на правоохранительные органы, существующее законодательство делает фактически невозможным привлечение к уголовной ответственности за мздоимство. Более того, комментарий к статье гласит:

Это значит, что даже человек, давший взятку под давлением, уже считается преступником и не может быть признан потерпевшим.

Отмена уголовной ответственности за дачу взятки — необходимое условие для обеспечения общественного контроля над чиновниками. Преступлением следует признавать лишь шантаж и побуждение к незаконным действиям, но не сам факт дачи взятки, т. к. иначе практически невозможно привлечь взяткополучателя к ответственности, если на это отсутствует воля правоохранительных органов.

* * *

Между тем то, как следует относиться к взяткодателям, было понятно законодателям России еще в 1865 году!

Напомню, что с 1845 года основным законодательным актом, регулировавшим ответственность чиновников за мздоимство и лихоимство, стало Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Вопрос об ответственности за дачу взятки (лиходательство) рассматривался там весьма подробно. Такие действия расценивались как преступные, но ответственность дифференцировалась в зависимости от ряда обстоятельств (статья 412). При этом принимались во внимание: характер действий должностного лица, за которые давалась взятка (здесь различались действия, не противные законам, долгу и установленному порядку; действия, не согласные с порядком службы, хотя и не составляющие прямого преступления; действия, явно противные справедливости, закону и долгу службы), имело ли место вымогательство или взятка давалась по собственному побуждению, а также настойчивость, проявленная взяткодателем в «обольщении служителей правительства». Наиболее сурово карались лиходатели, которые старались «предложением взяток или иными обещаниями, или же угрозами побудить должностное лицо к уклонению от справедливости и долга службы и, невзирая на его отвращение от того, будут возобновлять сии предложения или обещания». Напротив, лица, согласившиеся дать взятку лишь вследствие вымогательства, требований или настоятельных и более или менее усиленных просьб должностного лица, за свою «противозаконную уступчивость и недонесение о том, как бы следовало, начальству» подвергались лишь строгому выговору в присутствии суда. В статье 413 Уложения 1845 года предусматривалась ответственность лиходателей, склоняющих должностное лицо похитить, скрыть, истребить деловые бумаги или учинить в них подлог. Фактически речь шла о подстрекательстве должностных лиц к похищению документов или к их подлогу, и лиходатели подвергались высшим мерам наказания, предусмотренным Уложением за подлог или похищение документов. Последняя норма сохранилась в Уложении о наказаниях в редакциях 1866 и 1885 гг. (статья 382). Что же касается наказуемости лиходательства как самостоятельного деяния, то после решения Государственного совета от 27 декабря 1865 года, предусматривавшего, что уголовное преследование взяткодателей приводит к невозможности изобличения взяткополучателей, она была исключена.

Ну а в современной России с 1996 года статья 291 УК РФ (о даче взятки), как мы видели, недостаточно учитывает опыт борьбы с коррупцией в царской России 1865–1917 гг. Конечно, я не юрист (и не имею соответствующего образования), поэтому не могу утверждать, что разобрался в этом вопросе досконально, но, думаю, изложенное выше вполне заслуживает внимания как информация к размышлению.

Николай II

В 1903 году было введено Уголовное уложение, которое в части борьбы с коррупцией было гораздо более проработано, чем действовавшее до этого Уложение о наказаниях. Уголовное уложение, в частности, разделило понятия «взяточничество» и «лихоимство». После 1903 года в России, как и во всем мире, имел место рост коррупции (в России, в отличие от Европы и США — только низовой коррупции, высшие чиновники в России взяток по-прежнему не брали). Сведения о количестве чиновников и канцелярских служащих в конце XIX — начале XX века в целом по России разнятся в источниках, причем разброс в предполагаемых цифрах весьма велик, от 200 до 550 тысяч. Есть точные данные статистики по отдельным городам и губерниям (по справочникам о гильдейских и промысловых свидетельствах): так, в 1913 году в Санкт-Петербурге и в Москве было по 42 тысячи чиновников (около 3–4 % городского населения), в Одессе — 3 тысячи (менее 1 %). Но даже если ориентироваться на верхнюю планку в целом, то Российская империя по бюрократизации в пятерке самых развитых стран мира (куда она уже входила в начале XX века) была явным аутсайдером. По подсчетам Б. Н. Миронова [68, т. 2, с. 203] в 1910 году на каждого служащего, занятого в государственном и общественном управлении, приходилось: в России — 270 человек, в Англии — 137, США — 88, Германии — 79 и Франции — 57 человек, или, в пересчете на тысячу жителей: в России — 3,7 (занятых только в гос. управлении, т. е. гос. чиновников — 1,63 ^[51]), в Англии — 7,3, США — 11,3, Германии — 12,6, Франции — 17,5 [68, 82].

Рост взяточничества с начала XX века в России (как и в других странах первой пятерки) имел место в связи как с ростом числа чиновников, так и с поставками и военными заказами, сделками с недвижимостью, основанием новых кооперативных обществ, получением для эксплуатации земельных участков с полезными ископаемыми и другими сделками в начале XX века. В России — особенно в период Русско-японской, а затем и Первой мировой войны, рост коррупции вызвал необходимость как усиления ответственности за получение взяток, так и отказа от ненаказуемости за взяткодательство [25]. Царское правительство быстро отреагировало на всплеск коррупции в самом начале Русско-японской войны и ужесточило отношение к ней; предпринимались все новые попытки к пресечению мздоимства и лихоимства. Об этом свидетельствует, в частности, и тот факт, что на лиц, их совершивших, не были распространены милости (амнистия), даруемые Всемилостивейшим Манифестом от 11 августа 1904 года. В частности им не могли быть уменьшены назначенные судом сроки заключения на две трети (как многим другим осужденным по уголовным статьям), они не могли быть освобождены от суда и наказания в случаях, если против них было возбуждено преследование или последовало решение суда или решение еще не приведено в исполнение до 11 августа 1904 г., и др. ^[52]