Черное дерево - читать онлайн книгу. Автор: Альберто Васкес-Фигероа cтр.№ 81

«Не будет такого, чтобы Надия провела всю свою жизнь в каком–то гареме. Будь, что будет, но я не позволю случиться этому…»

Нет, он не изменился. За эти дни, проведенные в пустыне, он не превратился в нового человека, отважного, смелого, да и сам он не считал себя героем, способным преодолеть любое препятствие. Он оставался самим собой и таковым останется до последних дней, но инерция его характера, его существа продолжала толкать все дальше и дальше, и он не мог заставить себя остановиться, точно так же, как когда–то не мог заставить себя начать действовать.

А сейчас он знал, что сможет сделать это. И точно так же, как смог пересечь половину Африки, пересечет и половину мира, чтобы разыскать Надию, куда бы ее ни увезли от него.

Все было кончено, когда проклятый «Юнкер» поднялся в воздух и исчез вдали – во всяком случае, так посчитали другие, но не он.

– Я пойду дальше, – заявил он. – Найду Сулеймана в Суакине или Порт–Судане, где бы эта сволочь не спряталась и заставлю его рассказать, кому продал Надию.

– И я пойду, –голосом тихим, но не допускающим возражений, произнес туарег. – Этот суданец мне должен кое–что.

Алек Коллингвуд решил, что все должны держаться вместе и на следующий день грязный и разболтанный «Дуглас» перенес их из Аль–Фашера в Хартум, а затем они перебрались в Порт–Судан, откуда громыхающее и разваливающееся на ходу такси за час, преодолев боле сотни километров, довезло их до Суакина.

Довольно быстро нашли дом Сулеймана Р.Ораба, но дверь была заперта, а сосед сообщил:

– Должно быть, вернулся в Порт–Судан. Когда он не путешествует, то много времени проводит в Порт–Судане… Там он занимается торговлей жемчугом.

– Жемчугом?

– А вы не знали? Сулейман торгует жемчугом, потому и ездит много.

Но и в Порт–Судане его не оказалось. Прошлись по всем улицам, по всем портовым закоулкам, по лавкам и кофейням, но никто его не видел, и можно было предположить, что Сулейман Р.Ораб растворился в воздухе.

Возможно, он поехал за товаром в Мукалла, Маскате или Сокотора, или поехал продавать товар в Каир, Мекку или Бейрут.

– А может быть, – и это им по величайшему секрету сообщил один торговец, – занимается сейчас продажей черных рабов, что проделывает не в первый раз…

Какой–то корабль направился к выходу из порта, далее курсом на Мекку. Сотни паломников, одетых во все белое, радостно махали руками, прощаясь с Африкой, счастливые от одной мысли, что через несколько часов совершат обязательное для всех правоверных путешествие в Святой Город.

Многие никогда не вернуться оттуда.

Хитрые перевозчики нередко опутывали беззаботных пилигримов долгами с тем, чтобы превратить их в слуг, точнее сказать, в нечто похожее на рабов, коих можно затем продать и тем самым покрыть долги.

Все возможно в местах, где до сих пор рубят руку за воровство, пусть это будет и пшеничная лепешка, или отрезают язык за ложь. Все возможно в тех местах, куда везут Надию.

– Почему я не смогу сойти за паломника? – спросил как–то Давид. – Выбью из торговца кому он продал Надию, переоденусь паломником и перееду на ту строну…

– Светлокожий блондин с голубыми глазами, под два метра ростом и не слова не знающи по–арабски, не разбирающийся в Исламе? – Алек Коллингвуд скептически покачал головой. – Сколько времени им понадобится, чтобы понять кто ты такой, как ты думаешь?

– Могу перекрасить волосы, буду носить темные очки, выучу язык, изучу Ислам…

– Лучше будет, если мы поедем вместе, и всю дорогу не скажешь ни слова.

Давид обернулся к Малику и спросил:

– А ты поедешь?

– После того, как убью Сулеймана, – уверенным голосом ответил он. – Если он сознается кому продал, то помогу найти ее…

Миранда Брем недоуменно качала головой, словно слушала разговор двух сумасшедших.

– Вы, вообще, понимаете, о чем сейчас говорите? Вас никогда туда не впустят, а если вы и проберетесь туда, то обратно никогда не вернетесь…

Он продолжал следить взглядом за кораблем, что уже вышел из порта и уходил все дальше и дальше от берега. И с нездоровым упрямством продолжал спрашивать себя какова вероятность того, что его распознают в этой темнокожей массе пилигримов, собирающихся на палубах со всей Африки.

Должно быть, еще до выхода из порта, но попробовать стоило…

Он развернулся и пошел бродить по улицам этого города, погруженный в свои невеселые мысли, отчужденный, не обращающий внимания на посторонние звуки: на крики носильщиков «балак, балак!» – дорогу, дорогу!, на предложения торговцев купить у них фрукты, сигареты, безделушки разные, а также наркотики, на настойчивые предложения со стороны старых проституток пройти с ними куда–то, пробирался через море белых балахонов и черных лиц, поскольку для суданца, как оказалось, не существовало другой одежды, кроме длинной рубахи или балахона, и другого цвета, кроме белого.

На проспекте Эль Махди едва успел увернуться и чуть не угодил под колеса большого грузовика с кузовом, крытым темным брезентом, что промчался мимо с угрожающим ревом, так что пришлось отступить назад и прижаться к стене. Свернул затем на боковую улочку и добрался до района, где проживала местная беднота – район грязный, с пыльными, узкими улочками, где все кричат друг на друга и где Малик арендовал маленький домик, служивший им временным пристанищем, поскольку поселиться в отеле они не могли – документов и разрешения на пребывание на территории Судана у них, само собой разумеется, не было.

Когда он вошел, Миранда читала «О, Иерусалим», а Алек чистил и полировал свое ружье. Они вопросительно посмотрели на него, но он лишь безнадежно махнул рукой и устало опустился на кривобокий плетеный стул.

– Ничего… Совсем ничего… Все лица похожи на него, но это не он… Эти суданцы – все на одно лицо.

– Может Малику повезет больше.

– Могут пройти месяцы… – он многозначительно взглянул на Миранду и Алека, но те спокойно и решительно смотрели на него, не опуская глаз.– Почему не возвращаетесь? Вы сделали для меня все, что могли. Я чувствую себя виновным в том, что вы остались здесь и возможно подвергаетесь опасности, продолжая оставаться со мной.

– Нет никакой опасности, и нас не очень беспокоит то, что мы сидим здесь, взаперти, – успокоил его англичанин. – Мы и мечтать не могли, что сможем проводить столько времени вместе…

– Мы останемся с тобой до конца, – добавила Миранда.

Он устало махнул рукой с видом человека потерявшего надежду, но и улыбнулся благодарно.

– До какого конца? Мы сделали все, что могли, осталось найти этого Сулеймана, и мне не хотелось бы вмешивать вас, когда я буду сводить с ним счеты.

Алек Коллингвуд отложил в сторону ружье, вытер руки о тряпку.

– Может так получиться, что в один прекрасный момент кто–то встанет у вас на пути и тогда нужно будет замолвить за вас словечко перед некоторыми людьми. А у меня налажены хорошие связи в разных ведомствах и еще… много арабов желают помочь нам.