– Почему? Он хороший мужик.
– Хороший, не спорю. Но как бы тебе это сказать… Он художественно с ней не монтировался.
– Ни фига себе загнули. А этот черномазый монтируется?
– О, а ты его что, уже возненавидел, этого Тимура?
– Да нет… С какой стати…
– Врешь, дружок! Это элементарная сыновняя ревность. Пойми, чудак, это попросту негуманно. Ты же любишь мать…
– В том-то и дело. Я за нее боюсь. Он какой-то мутный тип… Бывший игрок…
– Хорошо, чего ты от меня-то ждешь?
– Дядя Марик, пожалуйста, поговорите с мамой!
– О чем, чудак-человек?
– Ну… вы же мудрый… вы сможете…
– Что смогу? Отговорить ее? Я не стану этого делать. Она уже совсем взрослая девочка, твоя мама.
– Нет, отговаривать не надо… Ну я не знаю… может, вам она скажет что-то такое, что… успокоит меня… Мне за нее страшно!
– Ах ты господи, я думал, ты взрослый серьезный мужчина уже, а ты совсем еще сопляк, – рассердился вдруг Марк Исаевич, но тут же ему стало жалко напуганного и растерянного парнишку.
– Ладно, будь по-твоему, поговорю.
– Только маме не говорите, что я…
– Моряки, даже бывшие, своих не сдают! Я созвонюсь с Сандрой и приглашу куда-нибудь. А там уж что-то придумается.
– Спасибо! Спасибо вам огромное, дядя Марик! Вы настоящий друг!
– Господи, детский сад, малышовая группа!
Роберт был в полном восторге от визита к Сандре. Ему все безумно понравилось. И дом, и хозяйка, и ее сын, и, конечно же, блины! А Тимур был доволен тем, что ему удалось на какое-то время отвлечь Сандру от печальных мыслей.
В средствах массовой информации комментировали внезапную смерть Сутырина, но нигде ни словом не упоминался тот факт, что накануне смерти он приезжал к Сандре. Видимо, его водитель промолчал. И слава богу! От Нины тоже не было ни слуху ни духу.
– Тимур, как ты считаешь, мне надо пойти на похороны? – спросила Сандра.
– Зачем? Кто ты ему? Ты написала его портрет. И тебе совершенно незачем появляться в этом кругу. Да еще сталкиваться с его замечательной вдовой. Короче, не вздумай!
– Да, ты прав.
Сандре вдруг ужасно понравилось, что Тимур принимает за нее какие-то решения. Как ловко он тогда переключил меня на домашние хлопоты, мы так чудесно посидели, и Лешка приехал… И блины в блиннице удались на диво! Надо позвонить Марику. И тоже позвать его на блины.
– Алло! Марик, привет!
– Привет, Сандрочка!
– Марик, твоя блинница – чудо! В ней такие блины получаются! Вот, звоню поблагодарить и пригласить на блины!
– Спасибо, родная, но давай лучше встретимся где-нибудь во вкусном месте, поболтаем, а блины мне сейчас не очень показаны. У меня подозревают предрасположенность к диабету. Пойдем лучше куда-нибудь поедим мяса!
– Согласна!
– Может, прямо завтра? Ты сейчас не очень занята?
– Нет. У меня тут случилось кое-что… Я тебе расскажу!
– Плохое или хорошее?
– И плохое, и хорошее!
– Словом, надо пообщаться?
– Надо, Марик, надо!
Марк Исаевич ждал Сандру в кафе. Когда она вошла, он подумал: надо же, влюбилась! Ее глаза так сияли! Она помолодела лет на десять.
– О, красавица! Цветешь! Нешто это любовь?
– А что, так заметно? – смутилась Сандра.
– За версту видно! И кто он?
– Марик, погоди…
– Ты меня с ним познакомишь?
– А ты с ним знаком.
– Но это же не Артем, правда?
– Господи, нет, конечно. Это Тимур.
– Кто такой Тимур? Я что-то не припомню.
И зачем я дурака валяю, сам себе удивился Марк Исаевич. Хрень какая-то.
– Он был у меня на новоселье.
– Постой, это красавец такой знойный, да?
– Да.
– Вы красивая пара, ничего не скажешь… А он вообще кто? Я тогда как-то не въехал.
– Он… У него в Америке небольшой бизнес. Но он собирается его продать и перебраться в Москву.
– Из-за тебя?
– Нет. Из-за отца.
– Да ладно!
– Честное слово! Он и в Москву-то приехал впервые за восемнадцать лет, чтобы помириться с отцом.
– Но встретил тебя и погиб?
Сандра радостно вспыхнула.
– Кажется… И знаешь, Марик, он… он из тех мужиков, которые готовы принять решение… За меня…
– Принять решение за тебя? – крайне удивился Марк Исаевич. – И ты ему это позволяешь?
– Я ему за это бесконечно благодарна!
– Вот даже как! На тебя это не похоже. Но зато это похоже на любовь! Он, если я ничего не путаю, Венькин друг?
– Да, и, кстати, он вообще хороший, настоящий друг…
И Сандра поведала Марку Исаевичу историю про Роберта Шермана.
– О! Это его прекрасно характеризует! Умение дружить – одно из ценнейших качеств. По крайней мере, для меня. Знаешь, подруга, я рад за тебя. Ну, это все хорошие новости. А что плохое случилось с тобой?
– Ты слыхал про такого бизнесмена Сутырина?
– Нет, не доводилось. А с ним что?
– Он умер.
– А ты тут каким боком?
Сандра рассказала и об этом.
– Да, скверно. Девчонку жалко. Но, поверь, твоей вины тут нет.
– Я понимаю. Но все равно как-то муторно на душе.
– Прекрати! Что за ерунда. У мужика, значит, было слабое сердце. И уж если кто-то и виноват в его смерти, так это его замечательная женушка.
– Так-то оно так… Но все же…
– Брось! Ты просто боишься радоваться, боишься любви… Я прав?
– Да, наверное, прав, боюсь!
– Тогда расскажи мне о нем подробнее, об этом твоем Тимуре.
– А что рассказывать? Да, знаешь, он раньше был… Он играл…
– Играл? Он игрок? – встревожился Марк Исаевич.
– Да. Был. То есть… Он не игроман, не думай. Для него это был скорее спорт, проверка своих возможностей. Он гений игры, понимаешь? У него были фантастические способности в математике, но он не стал заниматься наукой, говорит, ему это было скучно. И в Америке он играл практически профессионально, но потом нашел в себе силы завязать… – горячо, сбивчиво говорила Сандра. – Он вдруг осознал, что нельзя долго искушать судьбу, что можно заиграться… И бросил! Понимаешь?
– Да. Понимаю. Я однажды сталкивался с чем-то подобным. Это впечатляло… А он вообще по жизни не авантюрист?