Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными - читать онлайн книгу. Автор: Эрик С. Райнерт cтр.№ 82

История показывает, что порочный круг бедности и неразвитости можно разорвать, только если качественно изменить производственную структуру бедной страны. Успешная стратегия включает диверсификацию производства, переход от секторов с убывающей отдачей (традиционного производства сырьевых материалов и сельского хозяйства) к секторам с возрастающей отдачей (технологиям, интенсивной обрабатывающей промышленности и услугам), в результате происходит разделение труда и возникает другой общественный строй. Освободив из плена натуральное сельское хозяйство, такая стратегия поможет создать городской рынок для товаров, что способствует специализации и инновациям, развитию новых технологий, альтернативных секторов трудовой занятости и экономической синергии, которые объединяют национальное государство. Ключ к стабильному развитию — это взаимодействие между секторами с убывающей и возрастающей отдачей в пределах одного рынка труда.

Ничто так не оскорбит экономиста, как назвать его меркантилистом. И это несмотря на то, что самые знаменитые экономисты XX века Джон Мейнард Кейнс и Йозеф Шумпетер защищали как меркантилизм, так и до-Смитову экономическую науку в его контексте. Меркантилистами часто называют тех, кто считает, что определенные виды экономической деятельности активнее способствуют росту экономики и общественного благосостояния, чем другие. Меркантилисты создавали перекос в экономике, чтобы продвигать виды деятельности с возрастающей отдачей. В последнее время, когда вновь зазвучали призывы индустриализовать бедные страны, появились новые возражения против этой идеи: индустриализация приведет к соисканию ренты и непотизму.

В главе IV я утверждал, что получение ренты — это основная движущая сила капитализма. Вопрос только в том, распространяется ли эта рента на все общество — в виде более высоких прибылей и зарплат, а также большего основания для налогообложения. Желательная в теории совершенная конкуренция никак не может сделать производителей богатыми. Сегодня к аргументу о получении ренты добавился аргумент о том, что промышленная политика приводит к непотизму — заработать можно только благодаря связям или знакомству с «правильными» людьми.

Вспомним основные типы экономической деятельности — Шумпетеров и Мальтусов, описанные на табл. 3, и по аналогии с ними выделим два типа непотизма. Возьмем такие примеры:

2005 г.: производитель сахара с Филиппин использует политическое влияние, чтобы затруднить импорт сахара на Филиппины.

2000 г.: мэр Чикаго Ричард Дэйли (игнорируя рекомендации экономистов Чикагского университета) субсидирует и без того богатых инвесторов в сектор высоких технологий при помощи инкубатора.

1950—1960-е гг.: шведский индустриалист Маркус Валленберг использует близкое знакомство с лейбористским министром финансов Гуннаром Стренгом, чтобы заручиться политической поддержкой по развитию шведских компаний «Volvo» и «Electrolux».

1877 г.: производители стали в Соединенных Штатах используют политический вес, чтобы ввести 100 %-й налог на импорт стальных рельс ^[219].

1485 г.: владельцы шерстяных мануфактур используют связи с королем Генрихом VII, чтобы убедить его дать им субсидии и ввести налог на экспорт необработанной шерсти, который увеличит цены на сырье для их конкурентов с континента. Тем самым они медленно душат всех остальных производителей шерсти, например флорентийских.

Это примеры коррумпированного капитализма и получения ренты, которых не выносит стандартная экономическая теория. Однако между первым примером и остальными есть ключевое различие. Филиппинский коррупционер, в отличие от остальных, добивается субсидий сырьевого товара с убывающей отдачей, который конкурирует на мировом рынке в отрасли, где действует совершенная конкуренция. Иными словами, он практикует непотизм Мальтусова типа, который ведет его страну по пути убывающей отдачи (несмотря на технологический прогресс, который этому препятствует) от такой деятельности, в которой технологический прогресс бессилен поднять реальные зарплаты. Все остальные случаи непотизма Шумпетерова типа; они приводят к тому, что Шумпетер назвал исторически возрастающей отдачей (к сочетанию возрастающей отдачи и быстрого технологического прогресса). Если мы свяжем эти соображения с новой теорией торговли, то увидим, что перекос, который создает в экономике непотизм, по Шумпетеру, приводит к совсем иным результатам, чем непотизм филиппинца из первого примера.

Кейнс как-то сказал, что чем хуже ситуация, тем хуже работает laissez-faire. Если мы будем настаивать на отказе от промышленной политики только потому, что уход от совершенной конкуренции позволит нескольким коррупционерам разбогатеть, это значит, что мы неправильно понимаем природу капитализма. Суть капитализма в том, чтобы уйти от совершенной конкуренции. Главное, чему учат студентов в хороших школах бизнеса, — как избежать ситуации совершенной конкуренции, той самой, которую сегодняшние экономисты принимают за предпосылку своих теорий.

Экономическое развитие происходит благодаря структурным переменам, которые нарушают равновесие и создают ренту. Настаивать на отсутствии ренты — то же самое, что требовать от государства полной неподвижности. Однако выбирать, какую деятельность защищать, а какую нет, все же необходимо. Авраам Линкольн защищал коррупционеров-сталелитейщиков; платя немного завышенную цену за сталь ^[220], США создали мощную стальную промышленность с хорошо оплачиваемыми рабочими местами, которая увеличила базу для налогообложения. Соединенные Штаты также воссоздали структуру тройной ренты, которая, как мы обсуждали в главе III, существовала в Венеции, Голландской республике и Англии. Экономическое развитие происходит там, где общественные интересы страны не противоречат частным корыстным интересам капиталистов. Из-за того что стандартная экономическая наука не понимает динамики, по которой живет мир бизнеса, она не понимает и экономической сути колониализма. Не давая колониям учредить собственный сектор промышленности, колонизаторы удерживали экономическую деятельность с высоким потенциалом для роста и механизации в метрополисе, а колониям оставалась деятельность с убывающей отдачей.

Огромные суммы, которые перечисляются бедным странам в ходе достижения ЦРТ, непременно приведут к непотизму. Благодаря этим деньгам кто-то обязательно разбогатеет, ведь свободная от коррупции экономика существует только в моделях неоклассических экономистов. Выбрав Шумпетеров непотизм, а не непотизм при распределении гуманитарной помощи, мы можем дать шанс бедным странам освободиться от экономической зависимости. Шумпетеров непотизм увеличивает экономический сектор страны и мира. Непотизм, основанный на денежной помощи, ничего не увеличивает, кроме зависимости от зарубежных стран, при этом отвлекает внимание бедной страны от создания национальных ценностей.