Пошатнувшийся трон. Правда о покушениях на Александра III - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Раул cтр.№ 36

Главный организатор события 1 марта 1881 года, расчистивший дорогу к российскому трону наследной чете, генерал Черевин, не удостоился даже солдатской медали. Награда его была куда существеннее материальных знаков отличия или презренных денег. Черевин вместе со скромной должностью начальника личной охраны императора получил такой объем властных полномочий, который не мог присниться любимому визирю восточного владыки.

Самую исчерпывающую характеристику приобретенного Черевиным положения дала известная светская львица графиня М. Э. Клейнмихель:

«У Александра III был любимец — генерал Черевин, стоявший во главе охранного отделения. Он пользовался неограниченными полномочиями. Он соединял в себе всю автократическую власть, и никогда еще ни один азиатский деспот так широко ею не пользовался, как он» [46].

Графиня отлично знала, что говорила, и тому есть множество подтверждений лиц, вхожих во властные коридоры тех лет. Генерал Черевин был любим и почитаем императором и императрицей, вхож к ним без доклада, в любое время; его указания любому лицу при дворе исполнялись без обсуждения. Кроме прочего, генерал мог позволить себе появляться в нетрезвом виде в присутственных местах, театрах, клубах и салонах, вызывая лишь добродушные, понимающие улыбки. Особым пиететом Черевин пользовался у императрицы — она умела быть благодарной за бесценную услугу, оказанную ей в самый трудный период жизни.

Общую радость восшествия на российский престол любимой дочери Дагмар разделил и король Христиан IX. Вместе с королевой Луизой он не преминул нанести визит удачливому зятю в его новой резиденции в Гатчине в августе 1881 года. В Кронштадтском порту королевскую чету встречали император Александр III с императрицей Марией Федоровной, огромная свита особ императорской фамилии, высших представителей двора и военной элиты. Принимали Христиана по высшему разряду и, вернувшись в Копенгаген, король написал дочери прочувствованное письмо:

«В России мы часто были свидетелями лояльности Вашего народа по отношению к тебе и твоему прекрасному Саше. Было бы хорошо, если бы у всех русских добропорядочных людей шире бы открылись глаза и они скорее увидели бы и поняли, сколь благородна их молодая императорская чета. Тогда бы у так называемых нигилистов быстрее ушла бы почва из-под ног» [47].

Императрица Мария Федоровна

В Дании постоянно и внимательно следили за происходящим в Петербурге ходом дел. Однако король Дании приехал вовсе не затем, чтобы вмешиваться в назначения министров. Направление европейской политики России интересовало Христиана куда больше, чем внутрироссийские разборки, которые стали теперь предметом заботы его дочери.

Сразу после обретения статуса императрицы Мария Федоровна получила от отца письмо-поздравление, где король выражал уверенность, что «прекрасный Саша» с помощью мудрой Дагмар справится с проблемой подбора «добропорядочных людей» для новой власти:

«Ты должна знать о том, что я часто благодарю Всемогущего Господа за то, что он ниспослал нам такого ангела-дочь, ибо не только мы, твои родители, горды нашим ангелом Минни, но и, поистине, вся твоя старая, честная Родина, доказательством чего могут служить приветствия тебе от Ригсдага и от Гражданского представительства Копенгагена.

Я очень радовался всему тому, что твой любимый Саша до сих пор предпринимал как самодержец. И то, что эти подлые убийцы были казнены, — это была совершенно необходимая и правильная мера, ибо помилование было бы истолковано как страх и слабость.

…Саша, вероятно, лучше всех других знает и понимает, что нужно делать и о чем позаботиться… Но в большом государстве это огромная работа, поэтому Саша должен найти себе умных и надежных помощников. Со своими строгими воззрениями он, конечно, будет в состоянии найти их, особенно если он спросит совета у своей маленькой жены, которая отменно разбирается не только в лошадях, но и в людях…».

Письмо датировано 26 апреля 1881 года, когда в Петербурге началась зачистка политической поляны от министров-реформаторов.

Быстро наладить новый властный механизм не получилось, так как менять пришлось не только персоналии, но и действующее законодательство. Наиболее чувствительным моментом было действовавшее «Учреждение об императорской фамилии». Для переделки его под новую династическую ветвь покойной императрицы Марии Александровны, с дистанцированием от остальных Романовых, в Государственный совет, на должность секретаря пригласили А. А. Половцова, прозябавшего в Сенате при Александре II. Выбор исполнителя был явно с подачи императрицы Марии Федоровны, главным критерием которой, при отборе кадров новой администрации, стало неучастие кандидатов в реформаторской деятельности убитого императора. Половцов действительно сходу вписался в новый политический бомонд и стал вершить все дела в Госсовете, отодвинув в сторону, как декоративную фигуру, председателя, великого князя Михаила Николаевича.

Самым главным для монарха вопросом, о новой редакции «Учреждения об императорской фамилии», Половцов занялся по личному указанию Александра III вместе с министром двора И. И. Воронцовым, при формальном руководстве брата царя, великого князя Владимира Александровича. В качестве консультанта, скорее всего по совету императрицы Марии Федоровны, к работе привлекался уволенный от должности министр двора А. В. Адлерберг.

Половцов навещал отставного министра на дому и обсуждал с ним наиболее щекотливые моменты предполагаемого проекта. Как опытный царедворец Адлерберг, сразу почувствовал опасность развала всей Романовской семьи на два враждующих лагеря. Как мог, он пытался втолковать Половцову, к чему может привести изменение статуса великокняжеских семейств, не говоря уже об их материальном обеспечении. Новоиспеченный госсекретарь плохо понимал опасения Адлерберга и, будучи незнаком со всем контекстом происходящего, трактовал его позицию по-своему:

«12 марта 1884 года. В 9 часов у графа Адлерберга. Разговор о предположениях, касающихся изменений в законе об учреждении об императорской фамилии. Адлерберг опасается умножить дурные отношения членов царского семейства и прежде всего нерасположение их к государю. В его словах чувствуется то, что так редко, — доброе человеческое чувство и желание мира, при всем том, конечно, большое нерасположение к преемнику Воронцову-Дашкову…». На самом деле Адлерберг отлично понимал, что дети покойной императрицы Марии Александровны стремятся побыстрее укрепить свою легитимность на законодательном уровне, и не желал быть участником династической свары. Кроме этого, отставной министр, не в пример выдвиженцу Половцову, доподлинно знал, что представляют собой великокняжеские семьи в материальном отношении, то есть их финансовые возможности. Тем не менее госсекретарь посчитал разговор с Адлербергом настолько важным, что при удобном случае, напоминая императору о необходимости пересмотра учреждения об императорской фамилии, решил выяснить его окончательную позицию: