Железная маска - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Кристиан Птифис cтр.№ 37

Во всяком случае, инструкции, полученные Сен-Маром относительно Лозена, были исключительно суровыми. Правда, было принято во внимание его высокое положение: ему предоставили двухкомнатные апартаменты, расположенные этажом ниже тех, что занимал Фуке, и слугу, однако при этом было велено следить за ним, не спуская глаз и не позволяя ему выходить или передавать письма.

Прибытие столь высокопоставленного арестанта создало для тюремщика дополнительные проблемы, поскольку надо было найти прислугу. Не так-то просто было сыскать бедолагу, который согласился бы запереть себя вместе с ним. Лозен же не знал, что еще придумать, чтобы вывести из себя своих надзирателей: он грозил покончить с собой, разжигал костер на полу комнаты и, дабы удостовериться, не шпион ли перед ним, хватал за бороду монаха-капуцина, пришедшего исповедовать его. Короче говоря, он поминутно устраивал адский бедлам. Для Сен-Мара, никогда не видевшего ничего подобного, жизнь превратилась в сплошной кошмар!

Сен-Map охотно дал бы Лозену второго слугу, опасаясь, как бы первый, изрядно измотанный всем происходящим, не слег. Однако он не мог найти желающего, поскольку никто не хотел «даже за миллион» садиться в тюрьму без надежды на освобождение. ^[180] Тогда-то и пришла ему в голову мысль отдать в услужение вновь прибывшему важному арестанту тихого Эсташа Данже, смиренного затворника, образцового заключенного, который, как ему говорили, был когда-то слугой:

«Так трудно найти здесь слугу, который согласился бы запереть себя с моими заключенными, — писал он Лувуа 20 февраля 1672 года, — что я осмелился бы обратиться к вам с предложением. Находящийся в башне заключенный, которого вы прислали мне с комендантом Дюнкерка, как мне кажется, был бы хорошим слугой. Я не думаю, что он сообщит мсье де Лозену, откуда он прибыл, после того, как я запретил ему говорить это. Я уверен, что он не станет передавать ему новостей и не захочет, в отличие от других, уйти из жизни… Я бы не желал ничего иного, кроме как получить от вас ответ относительно человека, находящегося в башне». ^[181]

Предложение Сен-Мара, с его точки зрения, отнюдь не было удивительно. Фуке, Лозен и Данже представляли собой маленькое сообщество обреченных на пожизненное заключение. Он даже уточнил, что двое слуг Фуке должны получить освобождение «разве что через смерть». ^[182] Не лучше ли будет организовать службу в соответствии с компетенцией каждого? Не следует ли надлежащим образом одеть этого профессионального слугу и в последний раз дать ему все необходимые наставления? Покинув свою камеру, в которой он был обречен на одиночество и молчание, он должен почувствовать, что его участь переменилась к лучшему. К сожалению, ответ Лувуа на письмо Сен-Мара утрачен, известно лишь, что последовал категорический отказ. Подобного рода предложение шло вразрез с предшествующими предписаниями относительно строгой изоляции.

8 сентября 1674 года Шампань, слуга Фуке, умер на руках своего хозяина. В распоряжении бывшего королевского министра остался лишь один слуга, Ла Ривьер, который часто болел. Что делать? В Пинероле невозможно было найти нового слугу. Решением проблемы могла быть доставка слуги из Парижа, однако Лувуа возражал и против этого, полагая, что, как говорил он, «вполне может статься, что его заранее подкупят». И тогда Сен-Map вторично предложил использовать Данже. Может быть, то, что оказалось неприемлемым для Лозена, сгодится для Фуке? Мы имеем в своем распоряжении ответ министра, датированный 30 января 1675 года: «Его Величество одобряет ваше предложение дать мсье Фуке в качестве слуги заключенного, которого доставил вам господин де Воруа, однако ни при каких обстоятельствах вы не должны допускать его встречи с мсье де Лозеном, впрочем, как и вообще ни с кем кроме мсье Фуке». ^[183]

Теперь мы вообще ничего не понимаем! Человека арестовали при таинственных обстоятельствах, с соблюдением всех мыслимых мер предосторожности препроводили в Пинероль, где никто, кроме господина де Сен-Мара, не должен был знать о его существовании, устроили для него камеру с такими дверями, через которые даже стража не могла услышать что-либо, пригрозили ему смертью, если он осмелится говорить о чем-нибудь другом, кроме собственных материальных потребностей, в часовне принимались меры предосторожности, чтобы он во время мессы не мог видеть бывшего министра финансов — и вдруг теперь он должен покинуть свою строго изолированную от внешнего мира камеру и жить в комнате, примыкающей к апартаментам Фуке, в обществе с другим слугой! Это письмо противоречит всем предшествующим предписаниям. Может быть, секрет Данже частично утратил свою актуальность? Лувуа уточняет, что то, что приемлемо для Фуке, недопустимо ни для Лозена, ни для кого бы то ни было из других заключенных. По какой причине? Не потому ли, что, как были уверены, Фуке, приговоренный к пожизненному заключению, ничего не сможет рассказать, тогда как Лозен, известный своим опасным умонастроением, в один прекрасный день получит надежду на освобождение? А может быть, потому, что Фуке уже знал Данже или его секрет? Эта история со слугой до того занимала министра, что он собственной рукой сделал к письму, написанному каллиграфическим почерком секретаря, следующую приписку: «Таким образом, вы можете дать упомянутого заключенного в услужение мсье Фуке, если его собственный слуга не сможет исполнять свои обязанности, но никому другому». ^[184] Уточнение, ограничивающее значение полученного разрешения. Спустя пять недель Лувуа возвращается к этому вопросу, который, казалось, уже был решен. «Если вы сможете найти слугу, пригодного для услужения мсье де Лозену, — пишет он Сен-Мару 11 марта, — вы можете дать его ему, однако ни в коем случае вы не должны предоставлять ему в качестве слуги заключенного, которого доставил вам господин де Воруа и который в случае необходимости может прислуживать только господину Фуке, как я уже сообщал вам». ^[185]

Мы не знаем, когда именно Данже был переведен из своей камеры в апартаменты Фуке. Вполне вероятно, что это произошло в ближайшие после получения процитированного выше письма дни или недели, поскольку Ла Ривьер пребывал отнюдь не в лучшем здравии. Для самого Эсташа это явилось, несомненно, переменой к лучшему. Он вышел из мрака забвения, который, казалось, навсегда поглотил его.

Тем временем Людовик XIV решил улучшить положение Фуке и Лозена. 1 ноября 1677 года Лувуа разрешил им через день и порознь прогуливаться внутри крепостных стен по два часа. Во время этих прогулок им разрешалось разговаривать и развлекаться с офицерами цитадели. Король уже не испытывал прежнего недоброжелательства по отношению к Фуке. Что касается Лозена, то и ему решили облегчить условия тюремного заключения, поскольку государь с мадам де Монтеспан очень хотели заполучить для герцога дю Мэн, родившегося в 1670 году, обширные владения королевской кузины. Эти меры распространились и на слуг, которым с 27 ноября по распоряжению Лувуа разрешалось сопровождать на прогулках своих хозяев. ^[186] Разумеется, Фуке и его слугам запрещалось выходить за узкие пределы крепостной стены, разумеется, Сен-Мару приказано было лично, во главе вооруженного эскорта, сопровождать заключенных, однако в жизни Эсташа произошла важная перемена. Министр доверил тюремщику самостоятельно определять характер этих прогулок. ^[187]